|
Если можно, приезжайте для личной беседы и психологического обследования.
При желании сохранить свою анонимность назовитесь любым именем, только потом не меняйте его, чтобы не запутать работников Центра сексуального здоровья.
Что касается конверсионной терапии, то я к ней отношусь резко отрицательно.
Желаю Вам всяческих благ.
С уважением. Михаил Бейлькин.
Илья
Здравствуйте, Михаил Меерович!
Мне 32 года, я – ведущий инженер на крупном заводе, холост, живу с родителями. Скорее всего, я гомосексуал, может быть, бисексуал.
Уже года два нахожусь в жесточайшей депрессии. Последние полгода стали и вовсе невыносимыми.
По всем признакам, у меня - интернализованная (усвоенная) гомофобия.
Всё, казалось бы, понимаю, но никак не могу свыкнуться со своей гомосексуальностью. Да и не хочу с ней свыкаться!
На данный момент ситуация такая.
Никогда не было секса с мужчиной и вообще каких-либо однополых отношений или попыток завязать их. Девственности лишился в 20 лет с девушкой, но эякуляции в тот раз не было. В последние годы время от времени встречаюсь с проститутками, в основном, ради орального секса, но часто бывает и классический половой акт. Когда еду к проститутке, то сам очень сильно возбуждаюсь. Но понимаю, что не от того, что буду обладать женским телом. А скорее всего от того что просто будет хорошо и приятно при получении сексуального наслаждения. С проститутками эякуляция достигается практически всегда, при этом вполне могу регулировать длительность акта, и даже усиливать эрекцию.
По ощущениям больше возбуждает мужское тело, чем женское. Однако онанизмом занимаюсь больше под классическое порно, может, просто сам себя так настроил.
Есть девушка, которая меня очень любит уже два года, но я не никак не могу ответить ей взаимностью, просто потому, что она меня не возбуждает. Испытываю к ней, скорее, братские чувства. А так хочется ей ответить по-мужски и по-человечески! Я мечтаю любить её, ласкать.
Неделю назад во всём признался родителям. Приняли известие о моей нестандартной сексуальности, по-моему, очень сочувственно. Обещали всяческую поддержку. Сказали, что готовы принять меня таким, каков я есть. Отец больше переживал от того, что я так долго носил это в себе и был лишён сочувствия близких людей. Мать приняла известие тоже дружелюбно, но у неё остаётся надежда, что что-то всё-таки можно изменить. Впрочем, я тоже очень хочу надеяться на то, что можно что-то изменить, как-то перестроить себя.
— 72 —
|