|
Таня страдала от того, что у них уже несколько лет нет интимных отношений, что муж почти не обращает на нее внимания, ревновала его к приятелям и к другим женщинам. Женя считал ее недалекой, злой и мелочной, но тоже тяготился тем, что они давно не близки: после того, как несколько лет назад, будучи в опьянении, он никак не мог завершить половой акт, Тяня с отвращением столкнула его с себя, заявив: “Фу, от тебя несет, как из пивной бочки, ты мне противен. Налакался и кончить не можешь!” С тех пор Женя к ней не прикасался, боясь опять нарваться на оскорбление. Он признался мне, что уже стал поглядывать в сторону других женщин, но пока не завел себе любовницу потому, что ему ни одна женщина из его окружения по‑настоящему не нравилась, к тому же он очень боялся заразиться венерическим заболеванием. На самом же деле все это, конечно, лишь отговорки. Женя по‑прежнему любит жену, хотя они и живут, как кошка с собакой. Да и Таня тоже тоскует по его объятиям, а свою неудовлетворенность изливает в придирках и оскорблениях. И все же мне удалось преодолеть их привычный стереотип общения и научить их нормально разговаривать, говорить друг другу ласковые слова и не скрывать своих чувств за колкостями, ведь они по‑прежнему привлекательны друг для друга. Они научились говорить и о своих сексуальных предпочтених, и ласкать друг друга, и дарить друг другу наслаждение. Спустя полгода они пришли вдвоем. Таня очень похорошела и даже помолодела. Она была в элегантном облегающем костюме с глубоким вырезом, который подчеркивал все достоинства ее фигуры, и в маленькой кокетливой шляпке набекрень типа “Эй, улечу!”. Смеясь, она сказала, что полгода назад муж непременно бы ворчал: “Ты чего это так вырядилась? Все сиськи вывалила наружу и зад обтянула, как уличная девка. А юбка почему такая короткая, почти трусы видно?! Все молодишься, забыла, сколько тебе лет? А шляпа‑то как из сундука моей бабушки!” Теперь же Женя смотрел на жену с восхищением и нежностью. А Таня действительно стала очень привлекательной, как и все женщины, которым любимый человек постоянно говорит о том, что она любима, желанна и по‑прежнему хороша. Ее глаза блестели тем особым блеском, который свойственен только женщинам, счастливым в любви и удовлетворенным сексуально. Женя тоже приосанился, расправил плечи. Раньше его портило недовольное выражение лица и то ожесточение, с которым он постоянно обсуждал недостатки жены, ворчал и жаловался. Потом наедине Женя признался мне: “Как хорошо, что я тогда не загулял налево! Таньку я бы точно потерял, ее не обманешь.” Когда я шутливо спросила, так кто же из нас был прав относительно оценки Тани, он смутился и сказал: “Да ладно вам! Кто старое помянет... Дурак был, вот и все. Татьяна ‑ чудесная женщина. Только тогда я не умел ее ценить. Воистину то, что имеешь ‑ не ценишь...” — 458 —
|