Секс, секс, секс!

Из письма девушки в газету: “Люблю обниматься и целоваться. Наверное, потому, что никогда этого не делала…”

NN

Но когда молодежь потребовала потушить в зале для танцев свет, то и суровая дама не осталась без внимания. Очевидно, не разобравшись в темноте и не видя ее брезгливо поджатых губ, ее пригласил один из молодых танцоров. Он танцевал с нею весь вечер, она сбросила свою шаль и отплясывала от души. В номер она вернулась гораздо позже меня, вся раскрасневшаяся, веселая и счастливая.

На следующее утро она, немного смущаясь, попросила у меня рецепт маски для лица, и я поняла, что “лед тронулся”. Мы обе намазались маской, и оживленно болтали, я учила ее всему, что знала сама. Ведь в этих масках для лица польза не в том, что что‑то необыкновенное произойдет с вашей кожей, ‑ где‑то я прочла, что их можно делать, а можно и не делать, на коже это существенно отразится, и сама в этом потом убедилась, ‑ а в том, что заботясь о своем лице, женщина проявляет любовь к себе самой, хочет быть привлекательной и в конце концов становится привлекательной, ‑ конечно же, не из‑за маски, а из‑за того, что радостно блестят ее глаза.

Потом она попросила разрешения воспользоваться моей косметикой, которой никогда не пользовалась, посоветовалась со мной, как ей себя вести, так как ее поклонник моложе ее на 12 лет, и ее, женщину, которая никогда не была замужем и за которой никто никогда не ухаживал, это очень смущало. Вечером, окрыленная моим напутствием, что в этом нет ничего страшного, она отправилась на свидание. Все последующие дни я ее почти не видела.

У меня было сильное подозрение, что в свои 35 лет она еще была девственницей, поскольку до этого она вела себя как типичная закомплексованная старая дева, а не как женщина, которая интересуется мужчинами, и была бы не прочь завести роман и выйти замуж. По‑видимому, она благополучно рассталась со своей девственностью, что очень положительно сказалось и на ее внешности, и на поведении. Она стала совсем другой ‑ глаза засияли, ушло презрительно‑высокомерное выражение лица, появилась милая, мягкая улыбка. А как она нежно прощалась со своим кавалером в аэропорту, когда мы улетали в Москву, как грустила и роняла слезу, глядя в иллюминатор!

Встретив ее спустя какое‑то время, я ее не узнала. Красивая, цветущая женщина, а столько лет она себя напрасно хоронила в своих убогих одеждах, сохраняя на лице брезгливую маску ханжи! Она избавилась от своей зависти и была мне искренне рада, сказав, что поверила в себя и даже устроила свою судьбу, правда, не с тем поклонником, а с другим мужчиной, но какое это имеет значение! Главное, она приобрела уверенность, что она еще женщина, молодая и привлекательная.