|
Уже настрадавшись от сексуального беспредела во время военных действий, из-за совершенного над ними насилия они рисковали также быть отвергнуты семьей и друзьями. Вместо того чтобы получить необходимую поддержку и сострадание, которые помогают излечивать душевные раны, они были вынуждены продолжать жить, скрывая глубоко в душе мучительные воспоминания, мысли и чувства, боясь, что в противном случае навлекут на себя гнев своей семьи и сообщества (Lorch & Mendenhall, 2000). К сожалению, таковы нравы не только в Косово. Данные исследования показали, что в Соединенных Штатах некоторые мужчины тоже склонны обвинять жертву сексуального нападения. Согласно данным исследования, проводившегося в многонациональных группах в Нью-Йорке, американцы кубинского происхождения негативно оценивали женщин, перенесших сексуальное насилие в подростковом возрасте (Rodriguez-Stednicki & Twaite, 1999). Другое исследование показало, что испанцы, живущие в Соединенных Штатах, в большей степени, чем белые, возлагают на женщин ответственность за совершенное над ними насилие (Cowan, 2000). Большинство из нас посчитали бы несправедливым обвинять жертву насилия. Однако бытует точка зрения, провозглашающая необходимость смириться с существованием культур, отличных от нашей, и признать их право на собственные ценности. Недавние исследования показали, что такие установки и поведенческие проявления могут оказывать ярко выраженное негативное влияние на жертв изнасилований и сексуального нападения. В исследовании с участием 157 жертв насилия авторы обнаружили, что стыд и гнев играют важную роль, определяющую вероятность развития посттравматического стрессового расстройства (ПТСР), и что именно с чувством стыда связана тяжесть симптоматики у жертвы (Andrews et al., 2000). Таким образом, оказалось, что культурные ценности (и те, кто их разделяет и пропагандирует), связанные с обвинениями в адрес жертв изнасилований, возможно, являются решающим фактором непрекращающихся страданий этих несчастных женщин. --- Кроме этого, к характерным особенностям педофилов относят алкоголизм, наличие серьезных проблем в браке, сексуальных проблем, а также слабую способность к эмоциональной адаптации (Johnston, 1987; McKibben et al., 1994). В детстве некоторые из них сами подвергались сексуальному насилию (Gaffney et al., 1984; Murray, 2000; Seghorn et al., 1987). Как и в случае с педофилами, о людях, вступающих в инцестуальные контакты, можно сказать только то, что в большинстве своем это мужчины, которых сложно узнать и трудно описать с помощью «классического профиля». Скорее всего, это «сложная, гетерогенная группа людей, которые выглядят похожими на всех нас» (Scheela & Stern, 1994, p. 91). Однако у тех, кто вступает в инцестуальные отношения, есть ряд общих черт с педофилами. Многие из них находятся в стесненном финансовом положении, злоупотребляют алкоголем, не работают, демонстрируют исключительную набожность и эмоциональную незрелость (Rosenberg, 1988; Valiant et al., 2000). Поведение такого человека может быть следствием склонности к педофилии, острого чувства собственной несостоятельности в сексуальных отношениях со взрослым партнером или неприязни со стороны супруги. Помимо прочего, оно может быть вызвано алкоголизмом или другими психологическими отклонениями (Rosenberg, 1988). Кроме того, у такого человека могут быть искаженные представления о сексуальных взаимоотношениях между взрослым и ребенком. Например, он может думать, что ребенок, не оказывающий сопротивления, сам хочет секса. Или, к примеру, что секс между взрослым и ребенком создает благоприятную возможность привить ребенку сексуальные навыки, что секс между отцом и дочерью укрепляет отношения между ними и что ребенок никому не рассказывает о сексуальных отношениях со взрослым потому, что получает от них удовольствие (Abel et al., 1984). — 580 —
|