|
Иногда случалось так, что долгие годы укрощения плоти и плотских стремлений – пост, молитвы, еда, бессонница – доводили святых отцов до срыва, который получил название адиафория [217]. Они уходили из своих тесных келий и бродили по пустыне, искали и собирали сочные травы, ели их, жадно высасывая соки, пытаясь избавиться от приступов боли, вызванной постоянным чувством голода, упорной и однообразной работой, а также медленным течением их одинокой жизни. На самом деле состояние адиафории беспокоило святых отцов даже больше, чем эротические фантазии, больше сексуальных прегрешений, которые они порой подмечали у других, а иногда сами не могли от них удержаться. Порой эти искушения и прегрешения бывали весьма значительными. Мы не знаем, сколько святых отцов терзались из-за непроизвольных ночных семяизвержений или не могли устоять против искушения мастурбации[218]. Но из-за того, что страсть была такой сильной, а возможности для ее удовлетворения такими редкими, грехи были тяжкими. Женщины в тех краях иногда появлялись: они приходили с кочевниками или группами, искавшими своих братьев, отцов, мужей, ставших монахами, бывали там семьи, скрывавшиеся от налогов, а также авантюристки-куртизанки, спорившие на деньги, что смогут совратить святых отцов. Но шлюхи в этом плане переусердствовали. Для некоторых отшельников сам вид женщин после двадцати лет отсутствия общения с ними подавлял их моральные устои настолько, что они отчаивались в вечной любви к одному лишь Господу. Некоторые из них шли дальше пустых мечтаний. Одну молодую девушку соблазнили на берегу реки в зарослях тростника, где несколько святых отцов не устояли перед folie а deux [219] и решили, что им надо заняться любовью[220]. Другой хворый и старый человек ушел от святых отцов, с которыми был связан, чтобы не быть им обузой. Они предупреждали его об опасности искушений, но он заверил их в том, что тело его уже умерло. Однако в селении оно вдруг ожило, и он обрюхатил дочь приютившего его доброго человека. Позже она отдала ему их ребенка, чтобы он заботился о младенце в пустыне. На самом деле так много святых отцов блудило с доступными женщинами, что их нередко делали козлами отпущения, обвиняя в нежелательных беременностях. Отец Макарий[221] рассказал поучительную историю о деревенской девушке. Обнаружив, что забеременела, она обвинила в этом его, а не своего любовника. Разгневанные жители селения взяли отшельника под стражу, подвесили ему на шею закопченные горшки и, избивая, провели по селению с криками: «Этот монах обесчестил нашу девственницу, ловите его, хватайте»[222]. Такие обвинения – иногда ложные, иногда правдивые – стали настолько обычным делом, что святые отцы прекращали торговать с сельскими тружениками, женщины которых одновременно были и соблазнительницами, и жертвами. — 94 —
|