История целибата

В числе многочисленных женщин, переодетых в одежду мужчин-монахов, были и выдающиеся, почитаемые Церковью несмотря на то, что они нарушали церковный устав и библейский закон, обманывая настоятелей и других монахов. Их главной целью была спокойная жизнь при соблюдении целибата, поэтому именно безбрачие становилось основной причиной, привлекавшей их в религиозные общины. За исключением Евфросинии, отец которой, скорее всего, нашел бы ее, если бы она попыталась укрыться в женском монастыре, все эти женщины могли поселиться в женских обителях. Но вместо этого они осмеливались бросать вызов обществу и своим семьям, отваживаясь оставаться в мужских монастырях.

В качестве монахов эти переодетые мужчинами женщины отрекались не только от своего пола, но и от половых отношений как таковых. Их стремление к целибату оказывалось настолько сильным, что они удовлетворяли его, подавляя свое женское естество. В любом случае их целибат был плодом религиозного фанатизма. Этим женщинам было недостаточно просто обеспечить себе защиту от сексуального общения с мужчинами и замужества. Они стремились целиком – душой и телом – отдаться служению Господу, причем делать это они стремились с максимально возможным рвением. Они сознательно шли на самые жестокие лишения, претерпевали такую нужду, что подрывалось их здоровье, а внешность целиком изменялась. Нередко они сами придумывали кары и наказания, которым подвергали себя при покаянии.

В отличие от многих монахов-мужчин, ни одна из переодетых в монашескую рясу женщин не жаловалась на трудности при соблюдении обета безбрачия. Ведь именно целибат составлял основную причину, увлекавшую их в монастыри, целибат лежал в основе их религиозного рвения. Единожды выдав себя за монаха, они рисковали бы всем, позволив себе хоть раз отдаться мужчине. Иначе говоря, целибат был для них одновременно и целью, и средством ее достижения.

Для таких умных и ярких женщин, как Евфросиния, Пелагия, Марина и Афанасия, мужское обличье и личность помимо целибата имели и другие преимущества, которые они должны были высоко ценить. В мужской ипостаси они избавлялись не только от женских обязанностей, но и от приниженного положения женщины. Самый ничтожный монах был, тем не менее, мужчиной и в качестве такового пользовался свободами и уважением, немыслимыми ни для одной женщины.

К числу этих свобод относилось неограниченное стремление к обретению духовности. Однако наши четыре женщины, переодетые монахами, не ставили знак равенства между духовностью и смирением. Никто из них не страдал ложной скромностью; все они были честолюбивы, быстро приспосабливались к монастырской жизни и так же стремительно начинали превосходить своих коллег, завоевывая репутацию святости, мудрости и любви к учению. Например, Евфросиния, происходившая из привилегированного сословия, уже в самом начале своей монастырской жизни поставила высокую планку, назвавшись дворцовым евнухом, поскольку положение такого человека было престижным и подразумевало не только грамотность, но и более разностороннее образование, наличие хороших манер и достаточную эрудицию. Даже Пелагия вскоре достигла в своей новой профессии таких же высот, каких ей удалось достичь в бытность ее блудницей, причем с самого начала на новом поприще ее поддерживал такой известный священнослужитель, как епископ Нонн. Для этих женщин жизнь соблюдавших целибат монахов открывала новые возможности, обеспечивая им уважение и почитание, которыми обычно пользовались мужчины[202]. Их целибат был самым прекрасным из всех его возможных разновидностей – преобразующим и освобождающим, служившим инструментом для достижения собственного успеха.