|
Не говоря уже о физической боли и телесных повреждениях, психической травме, бесконечном позоре и ужасе при мысли о том, что это только начало, «петух» и его насильники только что разыграли самую типичную ночную драму пенитенциарной системы. Вполне возможно, что те, кто нанес ему такое оскорбление, как и он сам, гетеросексуалисты и где-то глубоко внутри жалеют о том, что сделали, знают, что не надо было этого делать – ни насиловать, ни проникать в задний проход другого мужчины. Разрушение уважения происходит с такой же силой, как и у любой изнасилованной женщины. Беспомощность, жуткое осознание того факта, что власть бездействует и не вмешивается, мимолетное видение ада будущего существования в тюрьме составляют лишь часть возникающего ощущения[808]. В условиях постоянно повышающейся доли ВИЧ-инфицированных, а также больных СПИДом заключенных, вероятность заразиться смертельным вирусом огромна. Каков бы ни был номинальный срок заключения этого молодого человека, он понимает, что, не давая возможности вылечиться, его, возможно, приговорили к пожизненному заточению. Заключенные-хищники и их жертвы ни в коей мере не составляют большинства «тюремного населения». Многим мужчинам насилие претит, они относятся к нему с крайним неодобрением. При этом сами они могут вступать в половые отношения с каким-то конкретным партнером, логически объясняя эту непривычную гомосексуальность как «тюремную любовь». Ее формы колеблются от жестких отношений господина с покорной «любовницей» до взаимной привязанности, выражающейся не только в постоянном дружеском общении, защите и поддержке, но и через физические проявления сложившихся отношений, через объятия и поцелуи как сексуальную подготовку к взаимной мастурбации или проникновению. Другие заключенные – где-то около половины или больше, в зависимости от пенитенциарного учреждения, – дают выход сексуальным эмоциям только сами наедине с собой. Эти мужчины принимают и переносят целибат как часть всего опыта тюремного заключения. Некоторые из них женаты, у других на воле остались любимые девушки, третьи находят в себе силы и в тюрьме придерживаться тех ценностей, которые разделяли до заключения – ведь на улицах мужчины не нападают на других мужчин и не насилуют их целыми группами[809]. Эти узники, соблюдающие целибат, позволяют тюремной системе на деле сохранять невыносимое положение вещей; не каждый заключенный становится гомосексуалистом, говорят защитники тюремного заключения. На деле «тюремная любовь» и тюремные изнасилования лишь отчасти обусловлены гомосексуальностью. Скорее, оба эти явления представляют собой реакцию на принудительный целибат в той системе, которую заключенные ненавидят и презирают, в системе, твердо поддерживающейся внешним миром, против которого они тоже восставали. Эти сексуальные действия, осуществляемые мужчинами, во многом представляют собой необходимость и не имеют ничего общего с сущностью самих действий. — 377 —
|