|
Однако партнёр, освободившись, уехал, не оставив О. своего адреса. О. сделал несколько попыток вновь найти себе постоянного партнёра, но неудачно. На О. обратила внимание одна женщина и предложила ему вступить в брак. В состоянии алкогольного опьянения они совершили один половой акт, от которого женщина получила полное удовлетворение, а у О. осталось “противное воспоминание”. Он прекратил всякое общение с этой женщиной и продолжал поиски партнёра. Вскоре О. был вновь привлечён к уголовной ответственности. Во время экспертизы высказывал непонимание преследования за гомосексуальные связи, “если они добровольные и на взаимное удовольствие”, жаловался на свою судьбу, сломанную из-за “дурацких законов”. Не считал своё гомосексуальное влечение проявлением какой-либо болезни, заявлял, что ему лучше быть “с сильным и умным мужчиной, чем с глупыми бабами”. Установлено, что О. не способен критически оценить своё состояние и сложившуюся ситуацию и корригировать своё поведение. Заключение: невменяем; направлен на принудительное лечение в психиатрическую больницу специального типа. В больнице пробыл 3 года, тяготился пребыванием в стационаре, хорошо работал в мастерских, получал лечение аминазином, в гомосексуальных связях не замечен. За время пребывания в местах лишения свободы и на принудительном лечении О. потерял родственников, жилплощадь и после выписки оказался фактически без средств к существованию, так как испытывал трудности с устройством на работу. О. приехал в Москву, где на привокзальной площади в туалетах пытался проституировать, выискивая гомосексуальных партнёров. Привлечён к уголовной ответственности. При амбулаторном судебно-медицинском освидетельствовании диагностированы лёгкая дебильность и склонность к половым извращениям. Узнав, что как признанный вменяемым он будет вновь осуждён и направлен в места лишения свободы, О. покончил жизнь самоубийством”. То, что Нохуров именует “историей болезни”, скорее следовало бы назвать документом, обличающим бесчеловечность судебной системы. Вся жизнь О. с юности до самой смерти – серия преследований и истязаний со стороны органов правосудия и уголовников. На фоне безыскусного отчёта о том, как сломали жизнь человеку недостаточно умному и осторожному, чтобы скрыть свою гомосексуальность, особенно очевидна жестокая глумливость Еникеевой, с которой она приписывает насилие в тюрьмах именно геям. Главное же, заключённые не меняют своей сексуальной ориентации ни в “зоне”, ни после выхода на свободу. Миф №2 о том, что тюрьма фабрикует гомосексуалов – подвид мифа №1 о том, что половую ориентацию можно сформировать или переделать вопреки врождённым биологическим предпосылкам человека. Кроме того, этот миф – свидетельство гомофобного предубеждения, царящего в общественном сознании. В России, как ни в какой другой стране, термины, относящиеся к однополым отношениям, спаянны с уголовным жаргоном, отражая понятия и нравы, заимствованные из быта “зоны”. — 29 —
|