Эрос и бюрократия. Секс в жизни российских чиновников

Но если любви еще не существует «в абсолюте», то она, по крайней мере, проходит сложный и противоречивый период своего формирования. Все общество участвует в этом своими жизнями, чувствами и поступками. Преодолевая отжившие отношения, ломая пирамиды старых правил, каждый человек хочет быть счастливым. Без взаимного равенства, поддержки и радости близости это невозможно.

Бюрократия – консервативная система угнетения. Каждый винтик ее ступенчатых башен это человек полностью подчиненный установленным правилам. Подчиненный нормам традиционной морали, государственным регламентам, детальным расписаниям жизни и воле вышестоящих существ. Таких же самых как он существ: раздавленных еще в детстве, зацикленных на функционировании машины подавления и служении ей. Лишенный подлинных красок поиска, чиновник, принуждая страдать все общество, сам страдает больше всего. Будь он мужчина или женщина, не имеет значения, поскольку не изменяет и в доле садистский и мазохистский характер «любви», на которую только и способен бюрократ. Не сознавая этого, всю жизнь он сам причиняет себе боль и сам наслаждается собственной мукой. Такова разгадка его эротических ощущений.

[1.4.] Государственная любовь

Механизм не имеет чувств. Государство, выстроенное из множества кирпичиков человеческой жизни, в интересах старого порядка убивает в них радость, искренность, смелость и сексуальную страсть. Душит эмоции с той силой, что если что-то и остается от них, то это просто уродливый набор мутных ощущения. Жизнь в них перестает быть свежей и настоящей. В том сексе, которой остается людям, нет краски желаний. Но есть многообразные и всегда одинаково побужденные стремления. Есть бесконечное число физиологически неестественных отклонений. Но это и есть государственная любовь. У нее много видов, но лишь одна суть – уродство.

В политике чиновники откровенно защищают государство, утверждая, что любят его. В свою любовь к родине (под «родиной» понимается, что угодно только не народ) бюрократы вкладывают изрядную долю не только садомазохизма, но и банального фетишизма. Повальное увлечение иконами Путина явно пример такого отношения. Под «патриотической любовью», ради которой эти люди готовы приносить на словах любые жертвы, чиновники скрывают от себя не только собственную сексуальную и эмоциональную неудовлетворенность, но часто и свою полную неспособность получать удовольствие от секса. Сам секс их интересует не просто как средство физического удовлетворения, но как обязательный ритуал, которого не должно быть много, но который как-то быть должен. В эротических связях российские чиновники ищут, прежде всего, не радость, а подтверждение правильности своего жизненного пути. Вкладывая подобный смысл в зачастую чрезмерно ритуальные сексуальные отношения, бюрократы добиваются лишь садомазохистского удовлетворения. Так выглядят изнутри сексуальные отношения большинства служителей власти.