|
Тут будет нелегко, главное, чтобы прислали всего много и разных вещей, находящихся в моих личных шкапах. Ну, Вы так хорошо знаете, как я работаю и что я люблю, так что Вы это, наверное, сами знаете. Что касается людей здесь, то подбираются ничего себе кадры. Есть уже недурной механик, стеклодув первоклассный. 2 научных сотрудника тоже ничего, кажется, разовьются. Да жена Вам обо всем, должно быть, расскажет подробно. Но забавнее всего, что целый ряд вещей, которые были очень трудные в Кембридже, здесь гораздо легче, уже говорил Вам насчет стеклодува. Также тут легче деревом. Хорошие столяры. Потом станки здесь имеется теперь очень хорошие, и в отношении станков мастерские действительно очень хорошо оборудованы. Скажите об этом Пирсону. <...> Но вот обслуживающего персонала тут не оберешь-. Вот сколько у нас: 3 снабженца, 2 бухгалтера, 3 машинистки, 2 секретаря, 8 пожарников, 2 дворника, 1 швейцар, 3 уборщицы, 3 истопника, кассир. Это все вместо Miss Stebbing[30]. Но, конечно, так я продолжать не могу, я понемногу приучу работать и потом 2/з прогоню. Пока я только все начинаю прибирать к рукам. ...> У меня очень неудачный помощник, который боен манией величия <...> и он завел весь этот штат бездельников. Здесь лаборатория только в l,5 раза больше Мондовской, я только теперь начинаю разбираться в условиях здешней работы. Дело в том, что мой помощник строил институт и занимался организацией, а я только давал указания, теперь я вижу, что должен взяться за все сам. Я весь тот год не занимался физикой, только читал по биофизике разные книги и изучал мускульные проблемы. Поэтому я и не писал Вам и никому другому, так как мне было больно думать о физике, и сейчас мне тяжело вспоминать об исследовательской работе и так тщательно созданной организации. Но все-таки я не так стар, чтобы [не] начать еще раз все заново. <...> Ну, всего лучшего, теперь буду Вам писать. П. Капица 26) Э. РЕЗЕРФОРДУ 26 февраля — 2 марта 1936 МоскваДорогой мой Профессор, Нам все еще не удается избавиться от болезней. После того как я написал Вам в коротком письме о том, что заболели мальчики, я сам последовал за ними в постель. У меня был грипп, а потом воспаление среднего уха. С ухом было так плохо, что доктор чуть было не проткнул мне барабанную перепонку. Я сам просил его об этом, так как мне казалось, что это уменьшит боль, которая в тот день была невыносима. Сегодня первый день, как я чувствую себя нормально, но еще несколько дней мне нельзя будет выходить. Только Анна не слегла, единственный герой в нашей семье. Мама тоже чувствует себя относительно неплохо. — 40 —
|