|
Сферой научных интересов де Бройля стал мир неви димых сгустков материи, микромир, познанию которого отдали свои силы Бор, Гейзенберг, Шредингер и другие великие физики. — Когда я начал заниматься физикой, — рассказывал как-то Тамм, — было всего два элементарных «кирпича» мироздания — электрон и протон, а все явления природы объяснялись действием только двух сил — тяготения и электромагнитных. Просто, ясно и хорошо. Но скоро эта идиллическая картина стала нарушаться… И это нарушение внесло панику в мир науки. — Для меня электрон является частицей, которая в заданный момент времени находится в определённой точке пространства, и если у меня возникла идея, что в следующий момент частица вообще находится где-то, то я должен подумать о её траектории, которая является линией в пространстве. Картина, которую я хочу создать себе о явлениях, должна быть совершенно чёткой и определённой, — печально говорил на Брюссельском конгрессе в конце 1927 года патриарх физиков, один из последних классиков, Лоренц. В его сознании не укладывались абстрактные построения, которыми так увлекались молодые. Но Бору и его последователям неопределённость поведения частиц не казалась ни недопустимой, ни странной. Они видели в этом признак принципиально иной сущности микромира, принципиально иной сферы познания. Точка зрения, которую «боровцы» закрепили на Брюссельском конгрессе, восторжествовала на всё последующее время. В этом котле и «варились» два физика более молодого поколения — де Бройль и Тамм. Они много ломали головы над новой теорией, которая бы разрешила сомнения старой. Их пути в физике очень интересны, но они различны. «Вскормленные» на одном и том же научном «корме», в зрелости они придерживались противоположных мнений. Их мозг из одних и тех же предпосылок делал диаметрально противоположные выводы. Де Бройль считал, что траектория, как истинный путь частиц, существует. — Кто смог бы, — говорил он с надеждой, — с абсолютной уверенностью утверждать, что квантовая физика не возвратится в один прекрасный день после ряда блужданий к представлениям объективности, поборником которых до самой смерти оставался Лоренц? Тамм был убеждён в противном: — Есть все основания думать, что одновременное точное определение всех трёх координат положения частицы принципиально невозможно. — И подчеркивал: — Целый ряд обстоятельств приводит к убеждению (разделяемому всеми или большинством, в частности и мною), что в физике элементарных частиц необходимо углубление принципа неопределённости. — 214 —
|