|
П.Лоранс. А.Жид. 1924 год В 1920–21 годах Андре Жид выпускает в свет несколько своих сборников и противостоит нападкам довольно многих литературных критиков и читателей на «La Nouvelle Revue Franсaise». В 1922 году Жид организует шесть конференций по Достоевскому и переводит книги английского поэта У.Блейка. Лето этого года он проводит на Лазурном берегу совместно с семьей ван Риссельберг. Кроме работы организатора, как уже становится ясно, Жид занимается переводами – в том числе, и книг русских писателей. Так, с подстрочника, он переводит пушкинскую «Пиковую даму». Обложка одного из первых переводов «Коридона» А.Жида на английский язык В 20-е годы, правда, писатель снова подвергается нападкам, на этот раз со стороны правящих кругов, которые утверждали, что произведения Жида развращают молодежь. В ответ на это в 1924 году писатель распространяет тысячи экземпляров «Коридона» («Согуdon»), апологию гомосексуализма в форме диалогов Платона, над которой Жид начал работу еще в 1918 году). Выпуская «Коридон», Жид поступал довольно опрометчиво: он навлекал на себя публичное обвинение в гомосексуализме, из-за чего в свое время так пострадал его друг Оскар Уайльд. Писателя стали избегать даже близкие друзья, почти никто не подал голос в его защиту. Репутация Жида возродилась только к концу 20-х годов, когда общество стало терпимее относиться к гомосексуализму. В июле 1925 года Жид в сопровождении своего друга Марка Аллегре отправился в длительное путешествие в Конго. Путешествие, кстати, было не вполне развлекательным, ибо писатель исполнял правительственную культурную миссию. За это время вышли из печати несколько его произведений. «Откуда ты?» («Numquid et tu..?», 1926) является своего рода дневником, который писатель начал вести десять лет назад и в котором выразилось его отношение к религии. Этот дневник является отражением религиозного кризиса, в нем Жид ведет поиск божественного существования и пытается оправдать свое неприятие идеи вины. В том же году появляется исповедальная по духу автобиография Жида «Если зерно не умрет» («Si le Grain ne meurt»), работа над которой началась в 1919 году. В 20-е годы это сочинение казалось непристойным, теперь же считается высоким образцом автобиографической литературы, стоящим в одном ряду с «Исповедью» Руссо. «Фальшивомонетчики» («Les Faux-Monnayeurs»), роман, который Жид закончил непосредственно перед отъездом в Конго, был также издан в 1926 году. Жид называл «Фальшивомонетчиков» своим единственным романом, потому что по объему и замыслу он был крупнее всех остальных его художественных произведений. Роман отличается композиционной сложностью, которая выражается в не связанных между собой сюжетных линиях, в множественности происходящих одновременно событий, тем, героев, настроений и точек зрения, которые наслаиваются друг на друга и друг другу противопоставляются. В связи с этим французский критик Жан Итье отмечал: «Есть только две книги, в которые Жид попытался вложить всего себя: «Андре Вальтер» – в юности и «Фальшивомонетчики» – в зрелые годы». Благодаря «Фальшивомонетчикам» Жид получил международное признание, стал считаться одним из выдающихся писателей XX века. Этот главный и «единственный» роман Жида был задуман как продолжение «Подземелий Ватикана», но стал совершенно самостоятельным произведением. Его основная идея – подмена, обесценивание, инфляция – реализуется в сложном сцеплении человеческих связей. В повествование о писателях Эдуарде (который пишет роман под названием «Фальшивомонетчики») и Пассаване, имеющих свой круг интересов и привязанностей, вклинивается сначала авантюра с фальшивыми монетами, в которую ловкий и бесчестный Струвилу втягивает школьников. Затем перед нами предстает трагическая история мальчика Бориса, покончившего самоубийством в результате злого розыгрыша своих товарищей. Далее мы прочтем рассказ о любовных интрижках неудачливого Винцента. В романе господствует принцип «двойного освещения», при котором никакой позитивный вывод невозможен. Хронология в книге сознательно нарушается в силу отсутствия последовательно фиксированного действия. Автор ощущает себя не создателем, творцом, а свидетелем событий, не подлежащих никакой моральной оценке. — 80 —
|