|
У нас лишь одна единственная неизменная цель. Мы полны решимости уничтожить Гитлера и все следы его нацистского режима. Ничто не сможет отвратить нас от этого, ничто. Мы никогда не станем договариваться… Мы никогда не вступим в переговоры с Гитлером или с кем-либо из его шайки. Мы будем сражаться с ним на суше, мы будем сражаться с ним на море, мы будем сражаться с ним в воздухе, пока, с Божьей помощью, не избавим землю от самой тени его и не освободим народы от его ига. Любой человек или государство, которые борются против нацизма, получат нашу помощь… Отсюда следует, что мы окажем России и русскому народу всю помощь, какую только сможем… («Речь на радио. 22.06.1941 год», перевод В.Чухно) Хотя после победы над Германией Черчилль почитался национальным героем, на выборах 1945 года Консервативная партия потерпела поражение, и премьер-министром стал лейборист Клемент Эттли. Черчилль, однако, с политической арены не ушел – в своей речи в Фултоне (1946) он ввел в политический лексикон термин «железный занавес», а в том же году в Цюрихе предложил идею создания Соединенных Штатов Европы, куда входила бы и Германия. Знаменитый снимок, сделанный на Ялтинской конференции 1944 года: У.Черчилль, Ф.Рузвельт, И.Сталин Сегодня я буду говорить о постигшей Европу трагедии. Этот прекрасный континент, с его плодородными пахотными землями и умеренным, ровным климатом, является колыбелью всех великих народов, населяющих Западный мир. Здесь зародилась христианская вера, здесь возникла христианская мораль, здесь были заложены первоосновы мировой культуры, искусства, философии и науки. И если бы народы Европы смогли объединить свои усилия в стремлении использовать созданное ими общее наследие для всеобщего блага, то для трехсот или четырехсот миллионов европейцев наступила бы эра благоденствия, процветания и великих свершений. Однако вместо этого именно в Европе вспыхнул подожженный германцами и их тевтонскими собратьями пожар мировой войны, и все мы в наш просвещенный двадцатый век стали свидетелями того, как рухнули надежды на прочный мир, на безоблачное будущее всего человечества. Чем же это закончилось для Европы? Хотя некоторым из малых стран и удалось сравнительно быстро прийти в себя, но на большей части европейских просторов огромные массы дрожащих от ужаса, измученных, голодных, терзаемых опасениями, сбитых с толку людей застывшими взглядами взирают на лежащие в развалинах города и разрушенные жилища, а на окутанном черной мглой горизонте уже маячит призрак новой угрозы, новой тирании, нового ужаса. В стане победителей стоит неумолкаемый гвалт громких, торжествующих голосов; в стане побежденных царит унылая, угрюмая тишина. Вот чего добились европейцы, издревле живущие порознь, разделенные на множество наций и стран; вот чего добилась Германия с ее союзниками, затеяв эту кровавую бойню, в горниле которой европейские нации терзали друг друга на клочья, это побоище, сеявшее повсюду опустошение и разруху. Над европейской землей нависла реальная угроза возврата темного средневековья со всем его изуверством и мракобесием, и так бы оно и случилось, если бы великая Республика по другую сторону океана не протянула Старому Свету через Атлантику руку помощи и поддержки, вовремя осознав, что порабощение или гибель Европы не может не коснуться судеб самой Америки. Но опасность возврата к средневековью остается даже теперь. — 141 —
|