|
Поскольку контакт грамматики и лексики обретает смысл на основе синтаксиса, предлагается, например, учить на лексически осмысленных образцах, не предваряя их скучнейшим, не дающим видимого практического эффекта изучением парадигм (обедать, обедаю, обедала …; ходить, хожу, ходила …; театр, театру, театром, в театре; на лекции ). Теоретически обобщить введённое явочным путём можно позднее, если возникнет желание и необходимость. Изобретаются и другие пути от смысла к языку, а не от языка к смыслу. Лексическая система языка более открыта, чем фонетическая, морфологическая и синтаксическая. Лексические единицы в большей мере подчинены внеязыковому миру и его логике. Они призваны оперативно отражать становление нового в социуме и уход устаревающего. Развитие идёт быстро и почти безболезненно, новшества появляются проще, часто не замечаются, ограничиваясь в основном сменами и заменами, порой случайным в системно-языковом плане обогащением. Вопрос о системности словаря спорен, во всяком случае лишён подобия порядка в системообразующих грамматике и фонетике. В то же время именно его устойчивый основной словарный фонд не меньше, чем новые образования, обеспечивает в далёкой исторической перспективе ощущение преемственности и родства. Он и не подвержен механизмам развития, свойственным словарю в целом. Новшества как раз свободны категориально и парадигматически, если угодно, стихийны и хаотичны, сводясь к пополнению и разнообразию. Лексика в этом смысле осложняет жизнь фонетики и грамматики, каждодневно и неожиданно меняя словник. Производство (мобильник, оцифровать ), изобретение (лунник, космонавт ), переосмысление (гибрид в значении «автомобиль с электро– и бензиновым мотором»; болид — «гоночный автомобиль “Формулы-1”»), заимствование (йогурт, дацзыбао ) обращены к внеязыковому миру. В наше время подчёркнуто массово и явно излишне обращение к англо-американскому источнику: студия совмещена с ньюсрумом, драйвер развития, аутсорсинг и инсорсинг в ИТ-инфраструктуре (в одном лишь номере: РГ. 2013. 11 июня). Волны таких увлечений нередко засоряют язык. Право же, не нужны саундтрэк или сэндвич , не вспоминая уже бигмак , вытесняющие русские звуковая дорожка и бутерброд , пусть он и немецкий по происхождению. Ещё хуже, что они серьёзно осложняют устойчивость фонетики и грамматики, когда бездумно перенимаются очевидно неподходящие для них единицы вроде мейкап, о’кей, ноу-хау, шоу , резко противоречащие даже правописанию (картинка 7.7). Всё же язык в целом всегда сокровенно учитывает некую непознаваемую этноязыковую семантическую структуру, которая отражает национальную картину мира. Нормализация иного новшества задерживается, и оно даже отторгается из-за сокрытого несоответствия ей. Вызываемая этим субъективная оценка: непонятно, избыточно, некрасиво, просто «как-то не нравится, не звучит», бывает сильнее, чем трудности материального приноровления. Словарь дисциплинируется богатым словообразованием, хотя говорить всерьёз о стадии ошибки как способе развития здесь не приходится, как и об обязательном приведении иноязычного слова в желательное согласие с законами системообразующей грамматики. — 63 —
|