Егор. Биографический роман

При голосовании первое место – 637 голосов депутатов – получил Юрий Скоков, секретарь Совета безопасности, родившийся в семье офицера НКВД, второе – 621 голос – В. С. Черномырдин. Гайдар занял третье место.

Нельзя преуменьшить значение решения Ельцина выбрать Черномырдина, а не Скокова (вскоре Скоков окажется на стороне депутатов в их противостоянии президенту).

После утверждения Черномырдина Гайдар отправлен в отставку со всех правительственных постов.

Можно смело утверждать, что эта «победа» Хасбулатова и наиболее недальновидной части съезда сломала ход реформ в России и определила мучительную непоследовательность дальнейшего ее пути.

Если бы Гайдару дали продолжить реформы – страна сильно выиграла бы. Хотя большинство ее жителей, не утруждая себя изучением реальной ситуации тех лет, продолжают думать иначе.

…Прямо на съезде к Гайдару кинулись журналисты с вопросами о назначении Черномырдина.

– Виктор Степанович, во всяком случае, порядочный человек, – сказал Гайдар твердо.

Помню, как мы – те, кто были сражены отставкой Гайдара, – ухватились за эти его слова.

В дальнейшем, на крутых поворотах российской истории, они полностью подтвердились: Черномырдин неизменно вел себя порядочно. Что немаловажно.

Дочь Ельцина Татьяна Юмашева вспоминает:

«Помню, как он страшно переживал, когда не смог отстоять его… Утром, когда он уезжал на этот съезд, мы все вышли провожать его к машине – мама, Ленка и я. Мы с Ленкой упрямо и, я бы сказала, вызывающе проговорили: “Папа, ты не можешь не отстоять Гайдара!” Мы знали, что говорим то, что в нашей семье говорить запрещено, папа терпеть не мог, когда кто-то дома обсуждал какие-то политические вопросы. Но Егор Тимурович для нас не был политикой. Для нас он был надеждой, лучом света, опорой. Да, понятно, папа. Но Гайдар знает, что делать, и без него папе не справиться. Он посмотрел на нас суровым взглядом, ничего не ответил, сел в машину и уехал.

Мы неотрывно смотрели репортаж со съезда. Нам все верилось, что папа пойдет на все, но Гайдар останется. И потом как гром среди ясного неба. Черномырдин Виктор Степанович. Не Гайдар.

Когда папа приехал домой, у нас у всех были опухшие от слез глаза. Он сам был мрачнее тучи. Сели за совсем поздний ужин. Молча ели. Мы тоже молчали, хотя хотелось спросить – ну как? Как он мог отдать этому озверевшему съезду своего Гайдара. В самом конце папа проронил одну-единственную фразу: ”Я сделал все, что мог. Но я не смог сохранить Гайдара”. Встал и ушел».