|
[4] Маковский С. На Парнасе серебряного века. Мюнхен, 1962, с. 29. [5] Гиппиус З. Правда о земле (к истории русского христианства). — Мосты. Мюнхен. 1961. N 7. с. 306. [6] Маковский С. Указ. соч., с. 29. [7] Записки…, с. 6. [8] Записки…, с. 8. [9] Там же, с. 16. [10] Там же, с. 31. [11] Там же. [12] Записки…, с. 39. [13] Там же, с. 52. [14] Там же, с. 55. [15] Цит. по тексту, приложенному к кн.: Толстой Л. Царю и его помощникам. Ответ Синоду. Берлин (без г. изд.), с. 38. [16] Указ. соч., с. 22. [17] Записки…, с. 63. [18] Там же, с. 107. [19] Там же, с. 131. [20] Там же, с. 153. [21] Там же, с. 195. [22] Там же, с. 245. [23] Гиппиус З. Живые лица, Прага, 192, т. 2, с. 59. [24] Записки… с. 420. [25] Там же, с. 435. [26] Там же, с. 444. [27] Гиппиус З. Цит. соч., с. 59. [28] Мережковский Л. Автобиографическая заметка — В кн.: Русская литература XX века (1890–1910). М., 1914. т. 1. ст. 294. СПб., 1907. [29] Бердяев Н. ст. 138–139. [30] Гиппиус З. Правда о Земле, с. 101. ВОЗВРАЩЕНИЕ К ИСТОКАМ (Об историке Г. П. Федотове)Его справедливо сравнивали с Чаадаевым и Герценом, Как и они, Георгий Петрович Федотов (1886–1951) был историком–мыслителем и публицистом европейского и мирового масштаба, который обладал даром облекать свои идеи в блестящую литературную форму. Как и к ним, к Федотову можно приложить древнее изречение: «Нет пророка в своем отечестве». Подобно Чаадаеву, он подвергался атакам со стороны самых разных идейных лагерей и, подобно Герцену, умер на чужбине. Но в отличие от Герцена он не проходил через болезненные кризисы, не знал трагических разочарований и разладов. Даже отказавшись от каких–либо взглядов, этот на удивление гармоничный человек всегда сохранял из них то, что считал подлинным и ценным. При жизни Федотов не стал, как Чаадаев и Герцен, человеком–легендой. Россию он покинул, еще не получив известности, а эмигрантскую среду слишком раздирали страсти, чтобы она по достоинству смогла оценить спокойную, независимую, кристально ясную мысль историка. Умер Федотов в сталинскую эпоху, когда сам факт эмигрантства неизбежно вычеркивал человека, будь то писатель или художник, философ или ученый, из отечественного наследия. Между тем внутренне Федотов всегда оставался в России, С ней были его помыслы и когда он работал во Франции, и когда уехал за океан. Он много и напряженно думал над ее судьбами, изучал ее прошлое и настоящее. Писал, вооружившись, скальпелем строго исторического анализа и критики, обходя подводные камни мифов и предрассудков. Не метался из крайности в крайность, хотя и знал, что немногие среди окружающих захотят понять его и принять. — 181 —
|