|
Если их учение расходится с этими требованиями, тогда действительно оно достойно порицания, но вы же сами признаете в душе, что это не так. Кто же может допустить даже самую малейшую неточность по отношению к Слову Божьему, чтобы не исказить его? Может ли хранитель тайн Божьих считаться верным, если он изменит что‑либо в этой святой сокровищнице? Конечно, нет. Он не может ничего ни уменьшить, ни смягчить; он обязан сказать всем людям: «Я не могу приспосабливать Священное Писание к вашему вкусу. Вы должны или жить согласно его требованиям, или же погибнуть навеки». Вот почему люди и начинают кричать: «У них нет любви!» Неужели? Разве они не кормят голодных и не одевают раздетых? Нет, дело не в этом. В этом их нельзя обвинить. Они слишком немилосердны в своих суждениях, потому что уверены, что никто не может быть спасен, если не последует их примеру». Духовный упадок, который намечался в Англии накануне появления Уэсли, был главным образом вызван учением, упускавшим из виду закон Божий. Многие утверждали, что Христос устранил нравственный закон и христиане не обязаны соблюдать его, что каждый христианин освобождается из‑под «рабства добрых дел». Другие, хотя и признавали непреложность закона, но заявляли, что нет никакой надобности проповедникам учить народ соблюдать его предписания, так как избранные Богом для спасения «непреодолимым действием Божественной благодати сами придут к благочестию и добродетели», в то время как обреченные на вечную гибель «не в состоянии исполнить требования Божественного закона». Другие, также считавшие, что «избранные не могут лишиться Божественной милости и благодати», пришли к еще более ужасающему выводу, уверяя, что «беззаконные дела, совершаемые такими людьми, не являются грехом и нарушением Божественного закона, и, следовательно, им нет никакой нужды раскаиваться в своих прегрешениях и просить прощения». Поэтому, заявляли они, даже самый отвратительный грех, который «считается грубейшим нарушением Божественного закона, не является грехом в очах Божьих, если совершен одним из избранных, поскольку Его избранные тем и отличаются, что не могут сделать ничего неугодного Богу или же запрещенного Его законом». Эти чудовищные доктрины можно обнаружить в более позднем учении известных богословов и наставников, утверждавших, что не существует непреложного Божественного закона как мерила справедливости, но общество само вырабатывает нормы нравственности, которые постоянно подвергаются изменению. Все эти идеи исходят от того духа, который начал свою деятельность среди безгрешных существ, стремясь уничтожить справедливые ограничения закона Божьего. — 160 —
|