|
Теперь, после возвращения в лоно православия, вся “элита” (за малым исключением) получила возможность пребывания в иллюзии «везения в смерти». Но Павел Верещагин из «Белого солнца пустыни» продолжает припев дальше: «Не везёт мне в смерти — повезёт в любви». Что этим продолжением имеет в виду «духовная» интеллигенция? Ответ нужно искать, рассматривая всю песню целиком. Про любовь Верещагин поёт следующее: «Ваше благородие, госпожа чужбина. Жарко обнимала ты, да только не любила. В ласковые сети, постой, не лови! Не везёт мне в смерти — повезёт в любви!». Только в Русской цивилизации тосковать по русской религии (беззаветная и внеконфессиональная вера Богу) может даже отпетый либерал-интеллигент[391]. Притом такая тоска появилась лишь после снятия церковного гнёта со всего русского народа — тогда, когда интеллигенция почувствовала «невезение в смерти» (библейская концепция), она же стала тосковать по «везению в любви» (Русская концепция). Если первое — зороастрийско-“христиансткие” иллюзии посмертной справедливости, то второе вполне может означать Любовь (с большой буквы), которой больше всех сопричастны Русские люди, потому что Русскость это всеЧеловечность, истинная земная (а не посмертная) справедливость. Возможно, что только Русская цивилизация в период с какого-то момента I тысячелетия до н.э. по 7-8 века н.э. (то есть, не менее 1000 лет) жила самым справедливым жизнестроем из всех региональных цивилизаций. И это Русское духовное наследие — тоже является духовным наследием всех, кто попадает под «географию» Русской цивилизации — в том числе и «духовной» интеллигенции. К тому же известно, что Бог есть Любовь. Снятие церковного духовного гнёта на период около 70 лет (с 1917 по 1991 гг.) благотворно сказалось даже на психике самой продажной и верноподданной любым хозяевам[392] российской прослойки — «духовной» интеллигенции. Именно в этот период появилась формула: «В смерти[393] не следует искать везения — везение нужно искать у Бога, обретая Его Любовь[394]». Чего можно говорить о простых тружениках: они тоже активно познавали суть этой формулировки. «Ласковые сети» религиозной системы, завезённой на Русь с «чужбины», давали и дают человеку лишь иллюзию прижизненного успокоения и умиротворения (нечто вроде религиозного самоуспокоения посмертного воздаяния: мол в жизни нет справедливости, а я к ней стремлюсь, значить я получу её с помощью церкви, приобщившись к чужбинной вере), но не обеспечивают постоянного пребывания человека в чувстве всеобщей Любви (к чему бессознательно тянутся все люди). Последнее может обеспечить лишь Бог — помогая человеку в его объективно праведных мыслях и делах. — 126 —
|