Учебный курс Сравнительное богословие. Книга 1

Последнее — когда нравственность и мировоззрение индивида меняется в направлении уклонения от праведности, несмотря на предложения Свыше касающиеся изменений в сторону праведности — основной признак атеизма.

Атеизм губителен для людей — «доказательством» чего является
жизненная практика.

М.А.Булгаков в «Мастере и Маргарите» художественно представил “седьмое” — нравственное «доказательство» бытия Божия. Оно было предъявлено Берлиозу и Бездомному в форме смерти под колесами трамвая Берлиоза, отрёкшегося от Бога и безнадёжного в своём неверии. Этот результат соответствовал «вере» Берлиоза в том стечении вокруг него жизненных обстоятельств, которые более знающий Воланд и описал ему в основных чертах. При этом Воланд поднял вопросы управления мирозданием и правильно показал возможности индивида по сравнению с возможностями Бога[36]:

«— Но вот какой вопрос меня беспокоит: ежели Бога нет, то, спрашивается, кто же управляет жизнью человеческой и всем вообще распорядком на земле?

— Сам человек и управляет, — поспешил сердито ответить Бездомный, на этот признаться, не очень ясный вопрос».

И Воланд, снизойдя к непониманию Бездомного, пояснил принципиальные вопросы практики управления:

«— Виноват, — мягко отозвался неизвестный, — для того, чтобы управлять, нужно как-никак иметь точный план на некоторый сколько-нибудь приличный срок. Позвольте вас спросить, как же может управлять человек, если он не только лишён возможности составить какой-нибудь план хотя бы на смехотворно короткий срок, ну, лет, скажем, в тысячу, но не может ручаться даже за свой собственный завтрашний день? И, в самом деле, — тут неизвестный повернулся к Берлиозу, — вообразите, что вы, например, начнёте управлять, распоряжаться и другими, и собою, вообще, так сказать, входить во вкус, и вдруг у вас… кхе… кхе… саркома лёгкого… (…) А бывает ещё хуже: только человек соберётся съездить в Кисловодск, — тут иностранец прищурился на Берлиоза, — пустяковое, казалось бы, дело, но и этого совершить не может, потому что неизвестно почему возьмёт — поскользнется и попадёт под трамвай! Неужели вы скажите, что это он сам собою управил так? Не правильнее ли думать, что управился с ним кто-то совсем другой? — и здесь незнакомец рассмеялся странным смешком.

Берлиоз с великим вниманием слушал неприятный рассказ про саркому и трамвай, и какие-то тревожные мысли начали мучить его».

Берлиоз представлял светскую духовную интеллигенцию времён материалистического атеизма (СССР). Он и Бездомный — атеисты и, как сказал Берлиоз, «сейчас об этом можно говорить открыто». Но роман[37] указывает на сущностное единство обоих видов атеизма — материалистического и идеалистического: когда Бездомный, напуганный смертью Берлиоза согласно “пророчеству” Воланда, принялся гоняться за свитой Воланда по ночной Москве, он от страха приобщился в идеалистическому атеизму — взяв в руки икону и свечи. Булгаков мастерски объединил оба вида атеизма, показав их пагубность (в судьбе Берлиоза) и психическую нечеловеческую основу (в судьбе Бездомного). Действительно психологически атеизм приводит в конечном итоге к тому, что называется шизофрения. Поэтому светский подход к вопросу происхождения религии — не менее шизофреничен, чем «религиозный».