|
В принципе возможен конфликт личности с теми или иными её родовыми эгрегорами (тем более, что одна личность может замыкаться на несколько родовых эгрегоров своих разных предков, в силу чего в каких-то ситуациях ей придется выбирать, какому из нескольких не совместимых между собой алгоритмов — вариантов эгрегориального водительства — последовать). Возможны конфликты родовых эгрегоров с теми или иными объемлющими эгрегорами: племени, народа, расы, человечества, религии, биосферы; но и эгрегор племени может быть в конфликте с объемлющими его; эгрегор народа может быть в конфликте с эгрегором расы и так далее по порядку расширения взаимной вложенности. При этом следует иметь в виду, что конфликт личности с родовым эгрегором не означает автоматического её конфликта со всеми остальными объемлющими эгрегорами, поскольку родовой эгрегор сам может пребывать в конфликте со всеми или некоторыми эгрегорами из числа объемлющих его. То же касается и всех конфликтных ситуаций между личностью и прочими эгрегорами, а также и конфликтных ситуаций между эгрегорами: как в пределах одного уровня их значимости, так и между эгрегорами разного уровня значимости в одном и том же порядке их взаимной вложенности или принадлежащими к разным порядкам (ветвям взаимной вложенности). И если через родовые эгрегоры, в которые индивид включен генетически, он в принципе способен осознать многое из реальных биографий его предков так же ясно, как и факты своей собственной биографии, то через объемлющие эгрегоры (племени, народа, расы, человечества и биосферы в целом) человек в состоянии более или менее детально осознать коллективный опыт множества личностей, принадлежащих различным социальным группам, в преемственности поколений, а также и опыт соборной личности человечества в целом[82]. Часть этой информации так же, как и в случае родовых эгрегоров, представляет собой духовное наследие, “автоматически” доступное хотя бы бессознательным уровням психики индивида в силу его происхождения от определенных предков, принадлежащих к определённым племени, народу, расе, и, наконец, человечеству в целом; а часть — требует работы над собственной духовностью, чтобы войти в соответствующие эгрегоры, “автоматически” не доступные. Всё это в совокупности образует те массивы информации, которые можно назвать генетической памятью. При этом следует понимать, что видовой генетический механизм человека автоматически передает потомкам не саму информацию духовного наследия в осознаваемом и готовом к использованию виде, а скорее ключи и пароли доступа к информации различных эгрегоров в порядках их взаимной вложенности: генетически наследуются настройки биополя на соответствующие эгрегоры, а в детстве из культуры воспринимается некий минимум “паролей” — своеобразной информации, позволяющей войти в эгрегор и взаимодействовать с несомой им информацией. — 121 —
|