|
Подводя итог всей сумме библейских пророчеств, св. Ириней лионский твердо свидетельствует: Итак, Иоанн ясно предвидел первое воскресение праведных и наследие их в царстве земном; согласно с ним и пророки предсказывали о нем. О том же учил и Господь, обещая иметь со своими учениками новое растворение чаши в царстве /Мф26:29/. И Апостол исповедал, что тварь освободится от рабства тления в свободу сынов Божиих /Рим. 8:21/. И во всем этом и через все открывается тот же Бог Отец, создавший человека и обещавший отцам наследие земное, изводящий ее/из рабства/в воскресение праведных, и исполняющий обетование в царстве Своего Сына, и затем отечески дарующий то, чего глаз не видел, ни ухо не слышало, и что не всходило на сердце людей. Ибо один Сын, совершивший волю Отца, и один человеческий род, в котором совершается таинства Божии, "которые желают видеть ангелы" /I Петр 1:12/, и не могут постигнуть премудрости Божией, посредством которой усовершается создание Его, ставшее сообразным и со-телесным с Сыном, так что порождение Его перворожденное Слово нисходит в тварь, т.е. создание телесное и объемлется им, и с другой стороны тварь принимает Слово и восходит к Нему, восходя выше ангелов, и делается по образу и подобию Божию" /Ириней Лионский, стр. 527-528/ 15. Великий спор. Внутрицерковный спор о земном царстве начался уже в послеапостольскую эпоху. Этот вопрос, наряду с телесным воскресением, был главным предметом полемики с гностическими учениями греко-персидского происхождения, которые в это время агрессивно внедрялись в еще не окрепшую Церковь. Основная трудность была в том, что гностические учителя не противопоставляли себя христианству, но пытались переосмыслить его и таким образом овладеть им изнутри. Церковь была буквально захлестнута потоком апокрифов: ложных евангелий, лжеапостольских посланий, лжепророчеств от имени великих праведников древности. Это был поток антихристианского, антиадамитского духа, уводящего верующих от земной реальности в яркие и бесплодные ангелические фантазии. Идея земного царства Божия такому духу поистине ненавистна. Борьба с этой верой была основана на сверхаскетических тенденциях, понятных и привлекательных для вчерашних язычников, с трудом преодолевающих свое пристрастие к плотским, животным сторонам жизни. Так, еще в 132 г. н. э. Иустин Философ (он же: Иустин Мученик), который был обращен в христианство в г. Эфесе неизвестным старцем, вероятно, учеником Иоанна Богослова, говорит о своей вере в проповедь апостола Иоанна о “тысячелетнем царстве”. Однако он тут же добавляет: “есть у нас верующие с искренним и чистым настроением, которые не разделяют этого учения”. Но все же в апостольской и раннехристианской Церкви вера в Мессианское царство была преобладающей. О нем писали, помимо Иоанна Богослова, апостол Варнава, упомянутый Иустин Философ, Ириней Лионский, Мефодий Патарский, апологет Лактанций, Ипполит Римский. Наиболее мощно это учение развернуто в трудах великого борца против гностической ереси Иринея Лионского, который воспитывался в среде пресвитеров, лично знавших самого Иоанна Богослова. Духовную цель “тысячелетнего царства” Ириней видел в исцелении и преображении земли, в превращении ее в Эдемский сад – т.е. в исполнении той задачи, которая была поставлена еще перед Адамом. Вторая, по Иринею, цель Мессианского царства на земле – активная и сознательная подготовка ко всеобщему воскресению, начало которому положил Иисус Христос. — 271 —
|