|
Мне всегда вспоминаются слова апостола Петра: “Выйди от меня, Господи, потому что я человек грешный ”. Когда Господь вошёл в его лодку, ему было стыдно, что рядом с ним находится Посланник неба. И Петр так сказал не потому, что не хотел быть рядом с Господом. Он, конечно, хотел! Но ему было стыдно стоять рядом с Ним… И ещё вспоминается Закхей, мытарь, человек маленького роста, которому хотелось хоть одним глазком взглянуть на Спасителя. И сквозь толпу он пробиться не мог, и люди его презирали, что он был мал ростом, но он залез на дерево и сидел там, и смотрел… И Господь его позвал, и пришёл к нему в дом. И вот мы также малы ростом, духовно. И мы вовсе не заслужили того, чтобы Он к нам пришёл. Но Он, однако, приходит… Господь сказал Закхею: “Сегодня Я буду с тобой”. И каждому из нас Он говорит: “Сегодня Я буду с тобой”. “Я буду с тобой”, — говорит Господь; что нам ещё нужно!? Только хорошенько понять, что Он приходит в дом плохо подготовленный, не в такой дом, где все ждут Гостя, где все блестит и все украшено, а в дом захудалый, тёмный, полный пыли, как бы брошенный. Такова наша душа с её маловерием и нерадивостью, леностью духовной, с молитвой, которая еле–еле теплится, как затухающий огонёк. С пренебрежением к заповедям и уставам церковным, с вечным раздражением на все, с постоянным озлоблением и осуждением друг друга. Ты приходишь к нам, а наши мысли в это время витают далеко… И получается, что не Ты наш Царь, а наша гордость, своеволие, самолюбие, честолюбие, тщеславие, вся та суета, за которой мы бежим, за которую мы цепляемся». В Евхаристии Бог приходит к людям, становится с ними на тот уровень, на котором они могут Его воспринять, происходит непосредственное прикосновение к Божественному. «Если человек к этому прикасается, — говорил батюшка, — он открывает для себя самые важные вещи — смысл своего существования, бесконечную ценность каждой человеческой души, направление мироздания, которое не просто вращается по кругу, а имеет цель; роль нашего труда, значение и красоту человеческих отношений и творчества» [176]. Чтобы соответствовать своему божественному призванию нельзя оставаться теплохладным, необходим «максимальный замах», полная ориентация всего своего существа на Высшее. Это строгое требование отца Александра. Перед каждым его прихожанином стоял вопрос — либо уходить, если «планка», заданная батюшкой, была слишком высока, либо становиться другим. Спокойно жить по–прежнему было невозможно, ибо слова отца Александра, ненавязчивые и добрые, были подкреплены примером его собственной жизни, его беспощадной решимостью следовать за Христом. — 171 —
|