|
Слишком много непримиримого и взаимоисключающего содержат религии народов, чтобы их легко было интегрировать. Прекрасно зная Ветхий Завет, батюшка хорошо понимал, «как легко затемняется сознание человека ложными понятиями и как опасен для веры компромисс». Отец Александр считал, что христианский экуменизм ни в коем случае не должен превращаться в глобальный универсализм (свойственный некоторым современным панрелигиям вроде бахаизма), уничтожающий реальную веру. В религии, как и во всех сферах человеческой деятельности, важно сохранять равновесие между традицией и новаторством. «Никакое новаторство не бывает плодотворно, — пишет отец Александр, — если до конца отрывается от традиции» [143]. Таким образом, люди должны уметь сотрудничать, не принуждая друг друга к полному подобию или смешению стилей, но углубляя свою веру и укрепляя свой собственный духовный стержень. Это верно и для поместных Церквей, которые в духовном плане имеют свой индивидуальный характер. Об этом свидетельствует Апокалипсис Иоанна Богослова, где говорится о том, что все Церкви сами, лично предстоят перед Богом со своими заслугами и грехами; сами несут ответственность за все, ибо ответственность не может быть безличной. Можно также вспомнить слова апостола Павла о том, что у каждого члена Церкви своё назначение и потому всем даются различные дарования (Рим 12. 6–8). Кроме того, должны быть разные мнения, чтобы открылись искуснейшие (1 Кор 11.19). Для отца Александра естественна именно многоликая Церковь, проникнутая духом экуменизма, который есть открытость другому мнению, умение слушать, умение общаться. Экуменизм — это не диалог двух великих церквей. Церковь — едина. Экуменизм — это диалог христиан внутри единой Церкви, обогащающий всех. «Будучи единой во всей своей полноте, — писал православный богослов Н. Афанасьев, — Церковь (первоначальная) оставалась всегда универсальной, так как каждая местная Церковь содержала в себе все остальные местные Церкви» [144]. Внутренний сквозной универсализм был распространён на все христианство, и по этой причине каждая Церковь была предметом любви для всех, и все были предметом любви для каждой. «Между прочим, в силу кафолической природы, местным Церквам были совершенно чужды замкнутость и провинциализм». Отец Александр всегда старался показать людям не недостатки других христианских конфессий, а то, что есть в них лучшего, чему можно у них поучиться и что они могут делать сообща. Ведь разногласия и отчуждение христиан являются наибольшим соблазном для мира, который смотрит на христиан и ждёт от них истинного свидетельства об их вере и взаимной любви. — 138 —
|