Отец Александр Мень. Пастырь на рубеже веков

Батюшку хватало на всех и на все. Если столпники стояли на камнях, а про Марию Египетскую говорили, что она ходила по водам, то сила Преображения, которая жила в отце Александре, позволяла ему работать за десятерых молодых людей. Он мог с полным правом сказать, что христианский путь это не путь расточения, а путь собирания. Обыкновенная жизнь — это «шагреневая кожа» Бальзака. А духовная жизнь — это прорастание в вечность.

Его собственный опыт убеждал, что такая духовность не может исчезнуть в никуда. У него было внутреннее свидетельство бессмертия… Душа, в которой живёт Господь, чувствует, что не может угаснуть, что она вечна.

Отец Александр хотел, чтобы мы не потусторонним миром интересовались, а устроили свою сегодняшнюю жизнь так, чтобы Христос смог войти в неё и преобразить. Батюшка говорил, что «Господь рядом, а далеки мы. Он стоит у дверей и стучит, нам же надо только отворить дверь своей души».

Это то, что нужно делать срочно, ради чего нельзя терять ни минуты напрасно. Пока этого не произошло, вся жизнь — только подготовка к главному, такая жизнь ещё не состоялась. Видение всяких аур, астральных планов, посмертных встреч ничего к этому не прибавляет; напротив, уводит некрепких в вере в сторону.

О возможности познания духовных миров батюшка говорил: «Человек сейчас этого не может узнать, потому что он сейчас ещё недостаточно силён, но через 5–6 тыс. лет (вероятно, не раньше) он станет достаточно силён духовно, чтобы их познавать».

Отец Александр мог говорить это с полным правом, ибо на собственном опыте познал реальность светлых и тёмных сил, существование трансцендентного бытия. Но ему всегда «было чуждо оккультное любопытство» [102]. И хотя он был вынужден много читать на эту тему (ибо поток вопрошающих об оккультном никогда не иссякал), сам он относился к такому любопытству как к чему?то неблагородному и суетному, уводящему от пути спасения. Батюшка считал, что настоящая вера, чувство живого Христа должны вытеснять из души этот «интерес».

17

Конечно, спасение как процесс приобщения к божественной жизни одинаковым для всех быть не может. Каждый человек приобщается к Богу в своей мере, и каждый народ и каждая цивилизация имеют какую?то свою меру спасения. Ведут же народы к духовному возрождению пророки и святые, причём самые великие из них посылаются людям в годы наиболее тяжких падений.