|
Отметим, что у Даниила Андреева трактовка вопроса о соотношении Божественного Предопределения и свободы воли органично встроена в учение о Карме, которое он использовал при построении своей концепции Розы Мира в полной мере. Подчеркнём, что, некоторые намеки на закон Кармы содержаться и в Библии. Причём, не только в Новом Завете,195 но и в Ветхом Завете. Так, например, в той же «Книге Иова» Елифаз Феманитянин говорит «многострадальному Иову»: «Вспомни же, погибал ли кто невинный, и где праведные были искореняемы? Как я видал, то оравшие нечестие и сеявшие зло пожинают его». (Иов, 4:7-8). «Что посеешь, то и пожнёшь» - в этом как раз и выражается суть закона Кармы. Так что А. Кураев явно грешит против Истины, когда пишет, что именно в книге Иова – древнейшей из библейских книг – нет никакого упоминания о Карме и реинкарнации: «ни Иов, ни его собеседники, ни автор «Книги Иова» не знают не только о карме и переселении душ. Еще они ничего не знают о Моисее, Аврааме и вообще о еврейском Законе. Никакие обстоятельства истории Израиля, никакие подробности иудейского закона не упоминаются в этой книге. И если эта не-иудейская книга, книга, крайне сложная, книга с мощнейшим богоборческим зарядом, книга, которая ставит «проклятые вопросы» с невиданной в мировой литературе остротой и при этом так и не дает на них простого и очевидного ответа, была включена в ветхозаветное Священное Писание – значит, священной эта книга стала не по воле иудеев, не по выбору составителей канона Ветхого Завета. Задолго до этого она уже воспринималась как священная и потому какие бы трудности ни представляло ее истолкование, как бы разительно ни отличалась она от книг древнееврейских законодателей – она должна была быть принята в канон. Она была настолько окружена ореолом священной древности, ореолом почитания, идущим от доветхозаветной архаики, что была включена в позднейшее иудейское Писание. Книга Иова – древнейшая из книг Ветхого Завета (литературная обработка может быть вполне поздней, но сам сюжет этой книги весьма древен).196 И вот – самая древняя книга Ветхого Завета, книга, чье происхождение теряется в глубине времен и несет весть о жизни и вере домоисеевских патриархов – эта книга не знает никакой реинкарнации. Вера в переселение душ – слишком молодая идея, чтобы быть отраженной в книге Иова. И Иов вопрошает, очевидно, не ожидая ответа: «Когда умрет человек, то будет ли он опять жить?». (Иов 14,14)».197 Уже тот факт, что у Иова возник сам вопрос о возможности новой жизни, а не просто о загробном существовании, как раз и говорит о том, что он имел представление о реинкарнации. А приведенные нами выше слова утешения Елифаза Феманитянина, обращенные к Иову (Иов, 4:7-8), наглядно свидетельствуют, что Иов и его собеседник, не только обладали знанием о законе Кармы, но это знание являлось для них чем-то само-собой разумеющимся. — 76 —
|