|
В 1390 году в Москву из Киева прибыл митрополит Киприан, и встречали его «сам Князь Великий (Василий) с матерью своею Великою Княгинею Евдокией и с братией и с бояры», – говорится в летописи. В том же году сыграли свадьбу великого князя Василия с Софьей, дочерью Витовта, князя литовского, который помог ему бежать из татарского плена. По-прежнему в жизни княгини Евдокии семейные радости чередовались с горестями. Через четыре года после смерти князя Дмитрия умер их сын Иван, приняв при пострижении имя Иоасаф. А на следующий год после этого дочь Мария стала супругой сына литовского князя Ольгерда – Лугвения, князя мстиславского, который ради брака с московской княжной принял Православие с именем Симеон. Третья дочь, Анастасия, была выдана замуж за племянника тверского князя Михаила, Ивана Холмского, и он перешел на службу к московскому князю. После смерти князя Дмитрия овдовевшая Евдокия с каким-то особым усердием взялась за обустройство Москвы. «Христолюбивая Великая Княгиня Евдокия, по отшествии к Богу святого и благородного супруга ее, вдовствуя более 18 лет… многие святые церкви поставила, и монастыри возвела…» – говорится об этом в летописи. Уже в год смерти князя Дмитрия на княжеском дворе Евдокия начала устроение женского Вознесенского монастыря. В прежние годы многие женские обители на Руси находились в зависимости от мужских, подчинялись их игуменам и порой просто отделялись от них одной стеной. Но с середины XIV века многое меняется, и это хорошо видно по тогда еще не столичной Москве. Митрополит Московский Алексий построил в Москве женский монастырь, который имел двойное наименование – Зачатьевский и Алексеевский. Считается, что первыми насельницами обители стали родные сестры митрополита – игуменья Иулиания и монахиня Евпраксия. Этому монастырю митрополит Алексий дал новый устав и сделал независимым от мужских, отныне им управляли игуменьи. По такому же уставу мать князя Владимира Храброго, княгиня Мария (в схиме Марфа) основала в Москве Рождественский монастырь, ставший местом упокоения многих знатных женщин. Евдокии по-прежнему приходилось заниматься многими государственными делами вместе с боярами, принимать участие в их советах и пирах. Злые языки стали клеветать на княгиню, которая во время приемов появлялась в роскошных, подобающих ее княжескому достоинству одеждах, говоря, что она опять думает выйти замуж. Слухи дошли до ее сыновей, как-то они сказали об этом матери, и тогда, «желая спасти детей своих от греха осуждения», как говорится об этом в акафисте, Евдокия приоткрыла свою одежду, и они увидели ее плоть, изможденную не только постами, но и веригами. Сыновья бросились просить у матери прощения, и она просила их не мстить клеветникам, только сказала: «Дети, не верьте никогда внешнему!» — 82 —
|