|
Действительно, мега-идентичность на религиозной основе не является в средиземноморском мире каким-то новшеством. Однако именно монотеизм придаст ей особую нетерпимость и стремление к всеохватности, которые отличают её от мега-систем власти, которыми были великие месопотамские империи или Римская империя. Последние не структурировались религиозной идеологией идентичности, разве что в самой малой мере. Как мы уже упоминали во введении, монотеизм, в отличие от язычества, как только он становится государственной религией, в значительной степени повышает ригидность конструкции идентичности. И наоборот, можно вспомнить великие религиозные учения Индии и Дальнего Востока, своеобразные этические или мистические системы, такие как конфуцианство, даосизм, буддизм или ведизм: они организуют общество, но при этом свободно перемещаются между племенами, народами, империями. Они смешиваются, создавая разнообразные сочетания, затем растворяются и восстанавливаются в ином виде через несколько веков, чему немало способствует то, что в этих странах не существует понятия единого Бога, связанного с одним определенным народом. Только у китайцев и японцев будут императоры, говорящие от имени Неба, понимаемого как божественная сила, управляющая миром, хотя это и не предполагает понятий спасения и Откровения, свойственных монотеизму. В монотеистическом мире – в соответствии с образцом, представленным библейским царством Израиля, в котором религия, власть и святость тесно связываются друг с другом, – христианство, одержавшее победу, а за ним и ислам, закрепляют религию в центре системы человеческой идентичности, вытесняя родовые и, соответственно, этнические корни на нижний уровень самосознания. Постепенно система власти выстраивает и ставит под контроль идентичность, которая всё больше опирается на религию, порождая в итоге Византийскую империю, германскую Священную Римскую Империю, а также систему мусульманского халифата. И если Византийская империя сохраняет свою хорошо заметную этническую и культурную греческую окраску, германская Священная Римская Империя будет придавать Европе, даже после своего исчезновения, мультиэтнические и мультикультурные качества, которые начнут стираться только после религиозных войн католиков с протестантами и подъёма централизованных монархий, унифицирующих собственное пространство. Латынь надолго станет научным языком Европы, прежде чем утвердятся национальные языки, а французский получит статус языка космополитической образованной Европы[91], уступая уже в XX веке языку английскому как языку международному и научному. — 39 —
|