«Переобоснование» мира?Итак, пришло время проветрить пространство, выйти из библейского архетипа, будь он религиозным или секуляризированным, отказаться от восхваляемой греческой модели и от искаженных парадигм Ницше, Хайдеггера и Лео Штрауса. Эти бесплодные парадигмы модерна и контр-модерна привели к формированию безумных властных проектов, но не смогли разрешить ни одного из малейших противоречий между традиционалистами и прогрессистами, которые со времен религиозных войн приводили к насилию, длившемуся почти непрерывно. Сегодня экономическая глобализация заканчивает разрушение социально-экономической среды миллиардов крестьян мира, особенно в Азии и Африке, ставя под вопрос и социально-экономическую стабильность наиболее развитых европейских стран. Фундаменталистские, традиционалистские и нигилистические басни находят в этом контексте плодородную почву для распространения страха перед концом света, который лежал в основе чудовищного насилия прошлых веков, способного, таким образом, вернуться и в наше время. Возрождение всевозможных форм терроризма вместе с геополитическими и идеологическими манипуляциями, объектом которых они становятся, представляют собой всего лишь одно из проявлений этого контекста всеобщего распада, который благоприятствует также и безудержному распространению американской власти, подогревая усердие, с которым его идеологи продвигают этот порядок голой силы. Чтобы распрощаться с этими баснями, нужно «провести работу над ошибками», вступить в то, что Хабермас называет «коммуникационным разумом», иными словами «парадигма познания предметов должна смениться парадигмой взаимопонимания между субъектами, способными рассуждать и действовать»[273]. Хабермас поясняет: «Разумеется, трансцендентально историческая “сила” – единственная константа в перипетиях побеждающих и побежденных дискурсов – в конце концов оказывается всего лишь эквивалентом понятия «жизнь» в ее традиционной экзистенциалистской интерпретации. Более приемлемый вариант можно найти, отказавшись от несколько сентиментальной предпосылки метафизической бездомности, и поняв, что метания между трансцендентальной и эмпирической концепциями, между радикальной саморефлексией и отсутствием возможности вернуться к истокам и архаичным временам, между продуктивностью человеческого рода, производящего себя, и предшествующей всему производящему изначальностью являются именно тем, что представляет собой и вся эта игра удвоений, то есть симптомом исчерпанности. И тогда окажется, что, раз парадигма философии сознания полностью исчерпала себя, в такой ситуации переход к парадигме взаимопонимания приведет к исчезновению самого этого симптома»[274]. — 136 —
|