|
В этой удивительной и весьма длинной речи американский президент предложил ещё более пугающее, чем раньше, видение угрозы, которую представляет воинствующий исламский интегризм, который якобы стремится построить «тоталитарную империю», «поработить целые нации и запугать весь мир». Идеологию исламского вооруженного милитантизма он сравнил с коммунистической идеологией, а жестокости исламистов – с жестокостями Гулага и китайской культурной революции. Он снова разоблачил Сирию и Иран как государства, давно сотрудничающие с террористами, заверив, что США не проводят различия между террористами и теми, кто их поддерживает, оказываясь, тем самым, «врагами цивилизации». «Воинствующие [исламисты], – добавил он, – считают, что, если они будут контролировать одну страну [Ирак], массы объединятся с ними, что позволит им ниспровергнуть умеренные правительства данного региона и создать радикальную исламскую империю, простирающуюся от Испании до Индонезии. […] Для таких врагов у нас есть только один ответ: мы никогда не отступим, никогда не сдадимся и не согласимся ни на что, кроме полной победы». Наделение террористических групп «бинладенского» направления столь безмерным значением, несомненно, увеличивает их шансы на успех в деле привлечения большего числа сторонников. Если президент США считает, что эта форма насилия, прикрывающаяся знаком ислама, столь страшна, тогда, разумеется, все те, кто хотят покончить с многочисленными формами влияния Америки на Ближнем Востоке, ещё больше захотят вступить в эти террористические сети. Эта американская доктрина значительно повлияла и на позицию ООН. Важный доклад генерального секретаря ООН, опубликованный в марте 2005 года под заглавием «При большей свободе: к развитию, безопасности и правам человека для всех»[233], представляет «катастрофический» (то есть способный располагать оружием массового уничтожения) терроризм, называемый «транснациональным», в качестве главной угрозы коллективной безопасности. О многом говорит и то, что этот терроризм называется «исламским», и только он в данном докладе и рассматривается, тогда как его различные формы, в том числе и те, что встречаются в самих мусульманских странах (в Саудовской Аравии, Египте, Пакистане, Индонезии, Марокко, Йемене), никак не анализируются. Главное же, эта угроза представляется в качестве какого-то совершенно нового исторического явления, при этом даже не упоминаются все те террористические акты, которые, не будучи ни в коем смысле исламистскими, потрясали другие регионы мира на протяжении всех предшествующих десятилетий[234]: европейский националистический терроризм (баскский, корсиканский, ирландский, армянский), акции европейских вооруженных ультралевых групп (французское «Прямое действие», немецкая «Фракция красной армии», итальянские «Красные бригады», не говоря уже о японской «Красной армии») и ультраправых движений (особенно в Италии, в Бразилии, в Сальвадоре или в Никарагуа, где эти движения зачастую поддерживались или финансировались ЦРУ), террористические движения Латинской Америки марксистского толка («Светлый путь»[235], Вооруженные революционные силы Колумбии[236] и т. д.), как и более современная маоистская герилья в Непале или «Тамильские тигры» Шри-Ланки (которые задолго до палестинцев стали применять террористов-смертников, использующих свои тела в качестве бомб). — 117 —
|