|
Время шло, и я, наконец, увидел, что к нам идут люди. Они так сверкали, что я различил их издалека и сперва не понял, люди ли это. Они приближались, земля дрожала под их тяжелыми шагами. Ступали они по мокрой траве, она сминалась под их ногами, роса осыпалась на землю, и снизу поднимался запах свежести. Одни были одеты, другие обнажены. Но обнаженные были нарядны, а одежды не скрывали прекрасных очертаний тела. Меня поразило, что ни про кого нельзя сказать, сколько ему лет. У нас на земле мы видим иногда мудрость на лице младенца или веселую простоту старика. Здесь каждый был и стар и молод. Люди приближались, и я ощущал смутную тревогу. Два призрака заорали и кинулись к автобусу, остальные сгрудились поплотнее. Сверкающие люди подошли совсем близко, и я понял, что каждый идет к кому-то из нас. «Сейчас навидаемся трогательных сцен, — подумал я. — Может, неделикатно на них смотреть?» И я отошел, словно хотел исследовать местность. Справа росли большие красивые кедры . Я направился к ним. Идти было трудно. Твердая трава с непривычки резала ноги, и я ступал как русалочка Андерсена. Пролетела птица, я ей позавидовал. Она была здешняя, настоящая, как трава. Под ее весом согнулся бы стебель и роса посыпалась бы на землю. За мной пошел высокий человек, вернее, высокий призрак, а за ним — один из сияющих людей или сияющих духов. — Ты что, не узнал меня? — крикнул он призраку, и я поневоле обернулся. Сияющий дух был одет, а лицо у него светилось такой радостью, что я чуть не заплясал на месте. — Черт меня дери! — сказал Призрак. — Увидишь — не поверишь. Нет, Лем, это уже черт знает что. А как же Джек? Ты вот расплылся до ушей, а Джек, Джек-то как? — Он здесь, — отвечал дух. — Ты его скоро увидишь, если останешься. — Да ты же его убил! — Верно, убил. А теперь все в порядке. — В порядке, значит? Это для тебя, что ли? А он, бедняга, мертвый лежит… — Не лежит он! Говорю тебе, ты его увидишь. Он тебе кланялся. — Интересно узнать, — не унимался призрак, — почему это всякие убийцы тут прохлаждаются, а я столько лет живи в каком-то хлеву?… — Этого сразу не понять. Ничего, теперь все кончилось. Все хорошо. Ты больше не беспокойся. — Не беспокойся, значит? А тебе не стыдно на себя глядеть? — Нет. То есть не в том смысле. Я на себя не гляжу. Я перестал с собой носиться. Понимаешь, не до того мне было после убийства. Так все и началось. — Я лично, — сказал Призрак с неуместной значительностью, — я лично считаю, что мне место здесь, а тебе — там. Такое мое мнение. — Ты, наверное, тут и будешь, — отвечал Дух, — ты только не думай, где кому место. — 8 —
|