Проповедь и проповедники

5. Изложение проповеди

Сегодня мы будем говорить об изложении проповеди или, другими словами, об акте проповедования. Это второй важный аспект нашей темы.

Еще раз напоминаю, что на данном этапе я хочу сделать только общий обзор. Вначале мы выясним, что такое проповедование вообще, а затем перейдем к более детальному обсуждению. Прежде чем говорить о деталях, полезно представить себе общую картину.

Опять же, очень сложно определить, что такое изложение проповеди или, другими словами, проповедование. Это не вопрос правил или предписаний, и основная проблема, думаю, заключается в том, что люди ожидают конкретных указаний, как им поступать в том или ином случае. Проповедованию трудно дать определение. Это нечто такое, что мы воспринимаем на слух. Самое большее, что мы можем сделать, — сказать о нем несколько слов. В подобном положении оказался апостол Павел, пытаясь объяснить в тринадцатой главе Первого послания к Коринфянам, что такое любовь. Любовь не поддается описанию. Можно только перечислить ее свойства, сказать, чем она является и чем не является. То же самое относится и к проповедованию. Рассуждая о нем, мы должны обозначить его характерные особенности.

Первая из них заключается в том, что проповедование требует полной самоотдачи. Здесь уместно напомнить хорошо известное определение Филлипса Брукса, который назвал проповедование «истиной, опосредованной личностью». Думаю, это правильно. В проповедовании должны быть задействованы все способности человека, вся его личность и даже, осмелюсь сказать, его тело. Мне вспоминаются слова одного из моих предшественников в Вестминстерской часовне в Лондоне д-ра Джона А. Хаттона. Его проповедование и содержание его проповедей всегда четко различались. Его предшественником в Вестминстере был проповедник д-р Джон Генри Джоуэтт, известный как в США, так и в Великобритании. Джоуэтт был застенчивым, робким человеком, и большая кафедра Вестминстерской часовни казалась ему просто ужасной. Он часто повторял, что на кафедре, на виду у всей церкви, он чувствует себя так, как будто его нагого поставили посреди поля. Поэтому Джоуэтт попросил задрапировать перила вокруг кафедры тканью, чтобы по крайней мере бо льшая часть его тела была скрыта. Затем, как я уже говорил, его сменил д-р Джон Хаттон. Я попал к нему на богослужение примерно в третье воскресенье после его приезда. Как и все остальные, я в первую очередь обратил внимание на то, что вокруг кафедры нет драпировки и что снова, как в прежние времена, видна вся фигура проповедника. Д-р Хаттон объяснил, что драпировку сняли по его просьбе, так как он уверен, что проповедник должен проповедовать и головой, и ногами. Так он и делал! Я не могу сказать, что это всегда содействовало его проповедованию. В некоторых случаях он явно перегибал палку: становился на цыпочки и ногами выписывал кренделя. Но я хочу также сказать, что в его словах, безусловно, есть доля истины. Он был всецело поглощен проповедованием. Он не стоял, как статуя, и не просто открывал уста, произнося слова, но жестикулировал, двигался и т.д.