|
Итак, мы рассмотрели, какую опасность таит в себе проповедование экспромтом, а теперь давайте обратим внимание на некоторые опасности, связанные с записью проповедей. Когда вы пишете проповедь, желая, образно говоря, покрыть скелет плотью, у вас тут же возникают некоторые искушения. Первое из них — использовать слишком изощренный стиль и уделять чрезмерно большое внимание литературным приемам. Этот вопрос очень интересно рассмотреть с точки зрения истории проповедования. Христианские проповедники, похоже, прошли в этом направлении разные стадии. Вспомним, к примеру, семнадцатое, выдающееся во многих отношениях, столетие. В начале этого столетия в англиканской церкви были так называемые классические проповедники, к примеру епископ Эндрюс, знаменитые Джереми Тэйлор и Джон Донн. Они считались великими проповедниками, и по большому счету так и было, однако мне кажется, как это казалось в свое время пуританам, что в некоторых вопросах они явно перегибали палку. Их проповеди становились произведениями искусства, в буквальном смысле шедеврами, отличавшимися превосходной структурой и разнообразием литературных приемов. Однако люди, которым они были адресованы, не познавали спасительной библейской истины. Они приходили лишь для того, чтобы получить удовольствие от этих превосходных, изысканных как в литературном, так и в эстетическом плане проповедей. У пуритан такое положение дел вызывало вполне законное возмущение. Они были убеждены, что в действительности эти прекрасные проповеди скрывают Истину, а не провозглашают ее. Форма одержала верх над содержанием. Наверное, лучше всего это можно объяснить на примере Томаса Гудвина, одного из величайших пуритан. Томас Гудвин отличался природным красноречием. Во время учебы в Кембриджском университете он часто с восхищением слушал одного знаменитого и очень одаренного оратора. Этот человек стал для него идеалом проповедника, и Гудвин начал подражать ему и копировать его метод. Но однажды он пережил сильнейшее духовное потрясение, которое полностью изменило его миропонимание, как это всегда происходит в момент истинного обращения (2 Кор. 5:17). Ему пришлось переосмыслить и свое отношение к проповедованию. Вскоре его попросили прочесть проповедь в университете, и, конечно, он начал готовиться и писать ее в классическом стиле, которым до этого так восхищался. Проповедь получилась великолепная. Гудвин использовал различные художественные приемы и привел множество изысканных выражений, которые его самого глубоко волновали. Но потом Дух Святой коснулся его, и у него началась борьба. Как быть? Он знал, что послушать его придут не только ученые, но и простые люди и даже несколько неграмотных служанок, любивших посещать такие собрания. Томас Гудвин осознавал, что простым людям, служанкам, эти изысканные выражения не только не помогут лучше понять проповедь, но даже могут оказаться помехой. Что же делать? Наконец, несмотря на то, что его сердце обливалось кровью и рвалось на части, Гудвин вычеркнул из проповеди все изысканные выражения и больше никогда их не использовал. Он сделал так в интересах Истины, в интересах Евангелия, в интересах человеческих душ, и был, несомненно, прав. Чрезмерная увлеченность литературной формой может привести к выспреннему, искусственному стилю, который не совместим с истинным проповедованием. — 133 —
|