|
Говард Смит: Я поехал туда и поднялся на одну из тех невообразимых мансард, в которых обычно обитают художники. В дальнем углу я заметил занавеску из индийской ткани и направился прямо туда. Я заглянул за занавеску — там сидел Свами Бхактиведанта со скрещенными ногами, в одежде шафранового цвета , на лбу и на носу у него были какие-то знаки, руку он держал в мешочке с четками. Весь его облик был исполнен необыкновенного достоинства, но в то же время он выглядел вполне доступным, поэтому я сказал: «Здравствуйте». Он поднял глаза. Я спросил: «Свами Бхактиведанта?» Он ответил: "Да". Я сказал: «Меня зовут Говард Смит». Мы стали говорить, и он мне сразу очень понравился. Дело в том, что до этого я видел много других свами, и они мне не слишком нравились. Я думаю, было бы несправедливо сваливать их всех в одну кучу и говорить: «Эти индийские свами». Дело в том, что он был совсем, совсем простой, и, пожалуй, это привлекло меня в нем больше всего. Он не только располагал к себе, но и производил впечатление человека очень открытого и честного — так, при первой же встрече он спросил у меня совета. Он был совсем новичок в нашей стране. Я подумал, что у его идей есть все шансы стать реальностью, так как он явно был человеком дела. Он не витал в облаках и не напускал мистического тумана. Надо полагать, душа его пребывала где-то в тех заоблачных сферах, но в обычном разговоре он никак этого не проявлял. Потом он сказал, будто слышал, что наша газета пользуется хорошей репутацией и что ее читают в основном люди, которые могут заинтересоваться тем, что он проповедует. Я ответил, что это, пожалуй, верно. Он спросил меня, читал ли я книги о йоге и знаю ли что-нибудь об индийской культуре, и я сказал: «Нет, не знаю». Мы немного поговорили, и он рассказал мне, что у него есть книги ни английском языке, которые он перевел еще в Индии. Он протянул их мне и сказал: «Если хотите знать больше, прочтите эти книги». Мне было ясно, что я имею дело не с каким-то шарлатаном, которому приснилось, что он увидел Бога, и теперь он собирается поведать об этом людям. Он производил впечатление человека очень образованного, куда более образованного, чем я. Но больше всего мне понравилась его скромность. Я как-то сразу проникся к нему симпатией. Он объяснил мне все, что я хотел знать — почему он так одевается, какой смысл имеют знаки на лбу и зачем нужен мешочек с четками. Мне очень понравились все его объяснения. Все, о чем он говорил, было очень практично. Потом он стал рассказывать о храмах, которые появятся во всем мире и сказал: «Да, впереди у нас долгий путь. Но я очень терпелив». — 47 —
|