|
Нелишне подчеркнуть, что в молитве Именем Иисуса мы не имеем ничего автоматического или магического. Если мы не подвизаемся соблюдать заповеди Его, то напрасным будет и призывание Имени. Сам Он сказал:«Многие скажут Мне в тот день: Господи, Господи! не от Твоего ли Имени мы пророчествовали? и не Твоим ли Именем бесов изгоняли? и не Твоим ли Именем многие чудеса творили? И тогда объявлю им: Я никогда не знал вас; отойдите от Меня, делающие беззаконие» [1401]. Очень важно, чтобы мы уподобились Моисею, который терпеливо нес подвиг, как бы видя Того, Кто невидим [1402], и призывали Его с сознанием онтологической связи Имени с Именуемым, с Персоной Христа. Любовь к Нему будет возрастать и совершенствоваться по мере того, как умножается и углубляется наше познание о жизни возлюбленного Бога. Когда мы по–человечески любим кого?либо, то с приятным чувством произносим имя любимой персоны и не утомляемся повторением. Так и еще безмерно больше с Именем Господа. Когда любимое нами лицо все более и более раскрывается пред нами в своих дарованиях, то возрастает и ценность его для нас, и мы с радостью усматриваем в нем новые черты. Так происходит с Именем Иисуса Христа. Мы с захватывающим интересом открываем в Его Имени новые тайны путей Божиих, и сами становимся носителями той реальности, которая заключена в имени [1403]. Настаивая на сознательном характере призывания имени Иисусова в молитве, о. Софроний, однако, не считает совсем бесполезной такую молитву, при которой»всякие ненужные мысли назойливо собираются вокруг ума, отрывая его внимание от сердца»и»ум не участвует в призывании Имени Иисуса, и только уста механически повторяют слова». Даже в такой молитве есть некоторый смысл, ибо»призыванием Имени Божия мы приводим в движение все тайное, скрывающееся внутри нас; молитва уподобляется снопу лучей света, брошенному на темное место нашей внутренней жизни, и открывает нам, какие страсти или привязанности гнездятся внутри нас». В таких случаях, считает о. Софроний,«надо усиленно произносить Святое Имя, чтобы покаянное чувство возрастало в душе» [1404]. Звуки имени Божия — лишь внешняя оболочка, сама по себе не соединяющая с Богом: вся сила имени Божия заключена в его содержании. Для иллюстрации этой мысли о. Софроний обращается к аналогии с иконой — аналогии, столь часто использовавшейся имяславцами (в отличие от последних, однако, о. Софроний не утверждает, что имя Божие больше, чем икона): Богословие Имени и богословие иконы — имеют общие черты. Взирая на икону Христа, мы духом восходим в личный контакт с Ним. Мы исповедуем Его явление во плоти: Он — и Бог, и человек; всецелый человек и совершенное подобие Божие. Мы идем дальше красок и линий, в мир умный, духовный. Так и в призывании Имени мы не останавливаемся на звуках, но живем смысл. Звуки могут изменяться в зависимости от различия языков, но содержание–познание, заключенное в Имени, пребывает неизменным [1405]. — 302 —
|