|
Вывод один: Иисус слишком дорожил общинной кассой, чтобы поручить её "вору". 4. Итак, был ли Иуда "вором", пошёл ли он на преступление, на сделку с совестью ради личного обогащения, ради "неправедной мзды" (Деян. 1:18)? Вопрос, ответ на который пытались (и пытаются) дать многие исследователи-библеисты, но к единому мнению так и не пришедшие. Правда, чаша весов в подобных изысканиях склоняется к традиционным взглядам на эту проблему, что неудивительно: травля Иуды, начатая двадцать столетий назад Иоанном, одним из столпов зарождающейся Церкви, словами "он был вор", с неизменным успехом продолжается и поныне. Так кем же был Иуда, двенадцатый ученик Иисуса? Мы не располагаем никакими свидетельствами ни о прошлом Иуды, ни о роде его занятий до встречи с Иисусом. Единственным евангельским свидетельством, к которому мы можем обратиться, являются уже известные слова Иоанна. Иуда, как утверждает четвёртый евангелист, "был вор: он имел при себе денежный ящик и носил, что туда опускали" (Ин. 12:6). Остановимся на этом обвинении более подробно. Итак, тот факт, что Иуда был казначеем Иисуса, является для Иоанна веским основанием для обвинения Иуды в воровстве[72]. Двоеточие в иоанновом свидетельстве после слова "вор" может быть истолковано единственно возможным образом: Иуда был вор, потому что имел при себе денежный ящик. Тем самым Иоанном как бы постулируется мысль, что любое должностное лицо, отвечающее за хранение денежных средств (или других материальных ценностей), будь то казначей, бухгалтер или банкир, a priori должен быть вором. Мы вынуждены признать, что это утверждение бездоказательно и ни на чём не основано: никаких конкретных фактов, подтверждавших бы склонность Иуды к воровству, Иоанн не приводит[73], вывод же, который он делает, противоречит элементарной логике, явно надуман и предвзят. Действительно, если принять за аксиому воровство Иуды из общественной казны, то предание им Иисуса иудейским властям кажется нам нецелесообразным и нелогичным: в этом случае Иуда лишался бы возможности воровать в дальнейшем. В сложившейся ситуации вор вряд ли бы стал предавать - однако мы знаем, что так называемое "предательство" было совершено, из чего следует, что факт воровства из общественной казны несостоятелен. Предвидим возражение "традиционалистов". Да, Иоанн прямо обвиняет Иуду, хотя и не приводит никаких доказательств своих слов. Да, отсутствие доказательств, согласно принципу презумпции невиновности, не позволяет обвинить человека в преступлении. Однако это верно лишь в том случае, когда мы рассматриваем свидетельские показания очевидца в ходе судебного разбирательства. Здесь от свидетеля обвинения требуется конкретная аргументация и чёткость в изложении фактов. Иоанн же, излагая события двухтысячелетней давности, не ставил перед собой цели свидетельствовать на судебном процессе и потому не стремился к фактографической точности. Возможно, он и был свидетелем воровства Иуды из общественной кассы - иначе зачем бы ему было обвинять Иуду? Да, он имел предвзятое мнение об апостоле-предателе, поскольку Евангелие создавалось им много лет спустя после совершённого Иудой преступления, однако огульное обвинение Иуды в деянии, которого тот якобы не совершал, вряд ли пристало одному из основоположников христианства, человеку, по-видимому, высоких моральных качеств и благородной души, - недаром ведь Господь Бог оказал ему доверие, одному из немногих избранных, нести людям Благую Весть. Доверил судьбу нового учения. В конце концов, на каком основании мы должны подвергать сомнению слова апостола, даже и не подтверждённые фактами? — 40 —
|