|
Кроме вышеописанного, крестоносцы занимались в Походе только выкапыванием фальшивого Святого Копья, поеданием поджаренных врагов да разрезанием животов убитых сарацинов, в соответствии со слухами, что те проглатывали золото, дабы христианам не досталось. Наивные. «Наши оруженосцы и более бедные пехотинцы, узнав о хитрости сарацинов, вскрывали животы умершим, чтобы извлечь из них золотые монеты, которые те проглотили при жизни, — повествует Фулькерий Шартрский, — Ради этого они сложили трупы в большую кучу и сожгли в пепел, чтобы легче было находить это самое золото». Остальные крестовые походы никакой новой теологической нагрузки, кроме борьбы с еретиками, не несли, а последние, называемые «малыми» и вовсе были крайне неудачными. Хотя неудачными — это смотря с какой точки зрения, Перну Режин хорошо заметил: «Не забудем, что речь идет о христианской цивилизации, для которой очевидное поражение, духовное или материальное, напротив, часто сопутствовало святости и всегда несло в себе залог успеха ». Зажечь отравленные спорыньей народные массы в те времена сложности не представляло и фразы о серьезной церковной подготовке вроде: «И вскоре множество монахов стало трудиться над тем, чтобы зажечь народные страсти, обещая по всем церквам и площадям Европы вечное спасение будущим крестоносцам», как писал в «Истории инквизиции» Генри Чарльз Ли, видимо, переоценивают усилия, затраченные Церковью. Манипулировать народом тогда было проще: пара слухов, пара видений, пара выступлений Папы — и дело в шляпе. Для упомянутого выше Детского Крестового Похода серьезного подстрекательства Церкви, например, не понадобилось. Хватило лишь пары видений Христа, явившегося наевшимся «сладкого хлеба» пастушкам. Этот поход действительно начался именно с галлюцинаций — видений Стефану Христа. Достаточно было слухам распространиться, как Христос начал являться и другому вдохновителю этого страшного мероприятия — Николасу: «Трансляция креста с небес сочеталась со звуковым сопровождением, в котором Николас услышал приказ (не на латыни, а на родном ему немецком, какой сервис!): «собирать детей и двигаться в Иерусалим» (michael a. de budyon). Результат известен — все дети погибли, а жалкая кучка выживших была христианами продана в рабство тем арабам, с которыми дети собирались воевать. Так что отмеченная Ле Гоффом связь питания и «своеобразия средневекового христианства» достаточно прозрачна: Появление на Западе спорыньи, частый голод и горячка, вызывающие конвульсии и галлюцинации, деятельность антонитов, рвение участников народного крестового похода — здесь целый комплекс, где средневековый мир предстает в тесном переплетении своих физических, экономических и социальных бед с самыми неистовыми и одновременно одухотворенными реакциями. Изучая характер питания и роль чуда в средневековой медицине и духовной жизни, мы каждый раз вновь обнаруживаем эти сплетения невзгод, необузданности и высоких порывов, из которых складывалось своеобразие средневекового христианства в глубине его народных слоев. — 81 —
|