|
«Нет ни прошлого, ни будущего». Пространство деформируется. Все краски приобретают изумительную яркость и радуют взор как никогда. А музыка звучит так волшебно, словно ее исполняют райские оркестры. И синестезия — смешение чувств: человек, попробовав ЛСД, «думает, что он может обонять музыку, слышать звук цвета или ощущать прикосновение запаха». Один пациент после ЛСД-терапии услышал Пятую симфонию Бетховена: «Внезапно он стал гладить воздух, утверждая, что каждый мотив различает на ощупь: «Это чистый шелк. А это острая галька. А теперь я ощупываю одежду ангела». Некоторые писатели, художники психологи утверждают, что ЛСД обостряет их ум, дает возможность углубиться в созерцание, избавив от тяжелых забот, и помогать творить: «Шоры спали с моих глаз. До этого я не видел красоты!» Даже врачи нашли в ЛСД полезные свойства: один прием большой его дозы может будто бы излечить алкоголика от пьянства. Шизофрению, депрессию и другие психические заболевания он тоже, утверждают некоторые, как рукой снимает: «30 сеансов, проведенных с помощью ЛСД, равносильны годам обычного психоаналитического лечения.» Это, так сказать, хорошие стороны ЛСД. Ну, а плохие? Безумие! Безумие! Безумие! Итак, ЛСД может одних свести с ума, а у других также может стимулировать умственную и творческую деятельность. Именно то, что произошло в Европе Возрождения: безумные толпы, сжигающие ведьм и кошек, разрезающие кожу «оборотням» и выделывающие коленца в конвульсиях св. Витта — с одной стороны, и расцвет науки и искусства — с другой. Формулирую свою гипотезу: как не парадоксально это выглядит на первый взгляд, но эпоху Возрождения и развитие европейской цивилизации спровоцировала та же самая спорынья, которая унесла жизни половины населения Европы. Почему же только в XVI–XVII вв. появляются научные открытия, хотя спорынья к тому времени уже властвует над Европой добрую тысячу лет? Во первых всех, кто хоть как-то «высовывался», христиане уничтожали, и не всегда на кострах: тот же упомянутый Эуриген (хотя ученый из него никакой, его больше интересовало, сам ли вставал член у Адама) умер, получив чернильницей по голове от своих же братьев-монахов. Во вторых, возможно, ответ как раз в упомянутых выше опытах над пауками — слишком много поначалу было спорыньи , порог «возможности развития» был постоянно превышен. Гении и безумцы… Это очень тонкая грань (см. Ч. Ломброзо. Гениальность и помешательство). А уж безумцев в средние века хватало (см. М. Фуко. История безумия в Классическую эпоху). Пора было возникнуть и гениям. Но алкалоиды спорыньи — не ЛСД, они ядовиты. «Потенциально возможные гении» не могли себя реализовать — они просто умирали от «огня св. Антония». Когда же качество хлеба стало чуть лучше и еда разнообразилась — та же картошка, помидоры, пшеничный хлеб и т. д., «вулкан научной мысли», как назвал процесс В. Нюхтилин, и извергнулся… — 198 —
|