|
Таким образом в «Молоте» постулируется априорная уверенность в вине обвиняемой: «Не все ведьмы одинаково невосприимчивы к пыткам. Одни из ведьм настолько к ним невосприимчивы, что они скорее вытерпят постепенное разрывание тела на части, чем сознаются в правде ». Эту «правду» выбить из ведьму нелегко: «При пытках ведьм для познания правды приходится прилагать столь же большое или даже еще большее усердие, как при изгнании бесов из одержимого». Но, как мы видели выше, признание ведьмы не столь важно, у нее есть выбор только между смертью на костре, смертью на виселице или пожизненным заключением, если она, конечно, не умрет от пыток раньше. Изможденные пыткой ведьмы часто признавались, чтобы избежать страданий. Но тем самым они обрекали себя на сожжение. От ужаса перед такой перспективой многие ведьмы пытались покончить собой, что не осталось незамеченным инквизиторами. «Мы видим, что многие ведьмы, после признания в своих преступлениях, намереваются лишить себя жизни через повешение. — отмечает «Молот», но сразу поясняет, что это происходит исключительно из-за происков сатаны: «На это их толкает враг рода человеческого, чтобы ведьмы с помощью исповеди не получили прощения от бога». В 1580 году французский юрист и демонолог Жан Боден, вдохновившись пафосом «Молота», пишет книгу «О демономании ведьм», где утверждает: «Нельзя придерживаться общепринятых правил ведения следствия, ибо доказательства могут быть настолько неубедительны, что вряд ли удастся вынести смертный приговор хотя бы одной из миллиона ведьм, если вы будете действовать лишь в рамках закона». Боден также обеспокоен тем, что ведьм часто предают слишком легкой смерти и искренне уверен, что для ведьмы смерть на костре — лишь мелкая неприятность: «Какое бы наказание ни определили ведьме, пусть даже поджаривание на медленном огне, оно все равно будет легким и не идет ни в какое сравнение с тем, что уготовано им в этом мире сатаной, не говоря уже о вечных муках, которые ожидают их в аду. А наш огонь может жечь их не более часа, пока ведьмы не погибают». Если на человека падала лишь тень подозрения, верная дорога в камеру пыток ему уже была гарантирована, «так как людская молва редко ошибается». Лицо, однажды обвиненное в близости с Дьяволом, не могло быть оправдано, если, конечно, ложь обвинителя не оказывалась уж очень явной и «не затмевала солнца». В XVI — начале XVII века появляется много изданий подобного рода — «Демонология» короля Якова I Стюарта, «Демонолатрия» Николя Реми и т. д. Все эти трактаты не оставляли ни малейшего шанса на вынесение оправдательного приговора ни ведьмам, ни судьям. Настоящий христианин не имел права сомневаться в существовании ведьм. Демонолог де Спина, процитированный в «Молоте», приведя примеры действий нечистой силы, патетически восклицает: «Но разве есть нужда в приведении всех этих фактов? …Ни один здравомыслящий человек (nullussanae mentis) не может отрицать того, что ведьмы убивают малых детей ». — 101 —
|