Деяния апостолов

Иисус, которого Павел собирался представить коринфским грекам как Мессию, был иудеем простого происхождения, воспитанным в городе, который стал притчей во языцех из‑за нечестия его жителей. Он был отвергнут Своим народом и распят как разбойник. Греки считали, что люди должны совершенствоваться, но единственным средством достижения истинного благородства и совершенства они считали изучение философии и других наук. Мог ли Павел убедить таких людей в том, что вера в могущество этого, на их взгляд, безвестного иудея возвысит и преобразит их существо?

Если для многих наших современников Голгофский крест и распятие священны, то во дни Павла крест вызывал у людей чувство ужаса и отвращения. Объявить распятого на кресте Спасителем человечества означало навлечь на себя насмешки и издевательства.

Павел хорошо знал, как воспримут эту весть иудеи и греки, живущие в Коринфе. «Мы проповедуем Христа распятого, – писал он, – для Иудеев соблазн, а для Еллинов безумие» (1 Кор. 1:23) . Зная, что многих иудеев разгневает весть, которую он собирался проповедовать, что греки воспримут его слова как величайшую нелепость и будут на него смотреть, как на слабоумного, он решил попытаться раскрыть связь креста с возвышением и спасением человечества.

Для Павла крест был бесконечно свят. С тех пор, как он отказался от преследования учеников распятого Назорея, он непрестанно прославлял крест. Ему было дано откровение бесконечной любви Божьей, явленной в смерти Христа, и в его жизни произошли дивные перемены: все его планы и намерения сообразовывались теперь с волей Неба. С этого часа он стал новым человеком во Христе. Он на собственном опыте знал, что, когда грешник постигает любовь Отца, открытую в жертве Его Сына, и подчиняется Божественному влиянию, с ним происходит перемена, и Христос становится для него все во всем.

Обратившись, Павел был объят страстным желанием помочь соотечественникам увидеть в Иисусе из Назарета Сына живого Бога, Который может преобразовать и спасти человека. С этого момента его жизнь была посвящена только попыткам описать любовь и силу распятого Спасителя. В его щедром, любящем сердце было место для всех. «Я должен, – писал он, – и Еллинам и варварам, мудрецам и невеждам» (Рим. 1:14) . Любовь к Господу славы, Которого он так безжалостно преследовал в лице Его святых, была движущей силой всей его жизни, ее главным содержанием. Если когда‑либо его рвение при исполнении долга ослабевало, ему достаточно было взглянуть на крест и на поразительную любовь, явленную на нем, дабы снова обуздать себя и упорно идти вперед по пути самоотречения.