Сочинения

2. Прежде, чем приступим к рассмотрению текста приведённого Писания по–порядку, мы, думается мне, должны (как уже, помнится, раньше я и говорил об этом в настоящем произведении) напомнить о том, что для нас обязательно защищать события, о которых повествует сам писатель, в буквальном смысле. Если же в словах Бога или какого–либо, облеченного пророческим служением, лица выражается нечто такое, что при буквальном понимании было бы нелепо, тогда конечно надобно признать их за сказанное в переносном смысле ради какого–нибудь преобразования; но что оно сказано, в том, во всяком случае, нельзя сомневаться: за это ручаются и добросовестность писателя и обещание изъяснителя.

3. Итак, беста оба нага (а несомненно, что тела обоих, обитавших в раю, людей были наги) и не стыдястася . Ибо чего им было стыдиться, когда в своих членах они не ощущали никакого закона, противовоюющего закону ума их (Рим. VII, 23)? Это наказание за грех явилось в них уже после совершения преступления, как нечто возбраненное своевольным непослушанием и попущенное наказующею правдою. Прежде же чем это случилось, они, как сказано, были наги, и не стыдились: в их теле не было ни одного движения, которого им следовало бы стыдиться; они не считали нужным покрываться, потому что не чувствовали ничего, что надобно было обуздывать. Вопрос, как они рождали бы детей, уже рассмотрен раньше (выше, кн. IX, гл. 3–11); во всяком случае, надобно думать, не так, как они начали рождать после, когда за учиненным преступлением последовало предизреченное отмщение, хотя, впрочем, еще раньше, чем они начали умирать, зародыш смерти по справедливейшему [закону] отражения уже начал производить в теле ослушавшихся людей возмущение непослушных членов. Но Адам и Ева не были еще такими, когда оба были наги и не стыдились.

ГЛАВА II

Какова была мудрость змия и откуда она.

4. Змий же бе там благоразумнейший, но из всех зверей, сущих на земли, иже сотвори Господь Бог . — Благоразумнейшим или, как стоит во многих латинских кодексах, мудрейшим он назван в переносном смысле слова (а не в собственном, в каком принимается обыкновенно в добрую сторону мудрость Бога ли, или ангелов, или разумной души), подобно тому, как мы называем мудрыми пчел и даже муравьев за их действия, представляющие подобие мудрости. Впрочем, змий тот может быть назван мудрейшим из всех зверей не по своей неразумной душе, а по чужому, т. е. диавольскому, духу. Ибо хотя ангелы–отступники и свергнуты с горних седалищ за свою извращенность и гордость, однако по превосходству своего разума они гораздо выше всех зверей. А что же удивительного, если диавол, исполнив змия своим инстинктом и сообщив ему свой дух, как обыкновенно исполняет он демонских пророков, сделал его мудрейшим из всех зверей, живущих сообразно с живой и неразумной душою? Ибо метафорически мудрость именуется в дурном смысле так же, как хитрость — в добром; хотя в собственном и наиболее употребительном в латинском языке значении мудрыми называются в похвальном смысле, а под хитрыми разумеются умные в дурном. Отсюда, как мы встречаем во многих кодексах, некоторые, употребляя по обычаю латинской речи в переносном смысле не слово, а скорее значение, предпочитают называть этого змия хитрейшим, нежели мудрейшим из всех зверей. А что означает в буквальном смысле еврейское слово и могут ли быть названы по–еврейски мудрые в дурном, не иносказательном, а собственном смысле, пусть смотрят те, которые хорошо знают еврейский язык. Впрочем, в другом священном Писании мы ясно читаем о мудрых и в дурном, а не в хорошем смысле (Иер. IV, 22), и Господь называет сынов века сего более мудрыми, чем сынов света (Лук. XVI, 8), в смысле забот о самих себе, впрочем обманным, а не законным образом.