Сочинения

6. [Итак] нам надлежит стоять в Нем и прилепляться к Нему любовью затем, чтобы мы могли наслаждаться присутствием Того, посредством Кого мы есть, и без Кого мы не можем быть. Ибо поскольку «мы ходим верою, а не видением» (2 Кор. 5:7), постольку мы, конечно же, еще не видим Бога, так сказать, «лицом к лицу» (1 Кор. 13:12), как говорит тот же апостол. Однако мы никогда Его не увидим, если уже сейчас Его не любим. Но кто же любит то, чего не знает? Ведь можно знать что–либо и не любить; но я спрашиваю, возможно ли так, чтобы не знать и любить, ибо если это не возможно, то Бога никто не любит прежде, чем познает. Но что же означает знать Бога, как не постигать и воспринимать Его умом? Ибо Он не есть тело, чтобы быть обнаруженным телесным зрением. Но прежде, чем мы смогли бы постигать и воспринимать Бога так, как Он может быть постигнут и воспринят, что позволяется чистым сердцем, как сказано: «Блаженны чистые сердцем, ибо они Бога узрят» (Мф. 5:8), необходимо, чтобы Он был возлюблен посредством веры, без чего сердце не может быть очищено для того, чтобы быть подходящим и способным созерцать Его. Ибо где же суть эти трое — вера, надежда, любовь, возвести которые в [нашей] душе нацелено все собрание Божественных книг, как не в душе, верующей в то, что она пока еще не видит, и надеющейся на то и любящей то, во что она верит? Следовательно, любят и то, чего не знают, но во что верят. Впрочем, несомненно, что необходимо остерегаться, как бы душа, верующая в то, чего она не видит, не вообразила себе чего–либо несуществующего, и не надеялась на то и не любила того, что ложно. Ибо в таком случае эта любовь не есть «любовь от чистого сердца, от доброй совести и нелицемерной веры», [т. е. такая любовь не есть та], что является целью увещевания, как говорит тот же апостол (1 Тим. 1:5).

7. Когда мы читаем или слышим о чем–либо телесном, во что мы верим, но чего не видим, [наша] душа с необходимостью воображает что–либо в чертах и образах тела, как это и происходит с мыслящим или то, что не есть истинное, или то, что, даже будучи истинным, может быть воспринятым столь редко, что нам нет никакой пользы верить в это, и оно является полезным для чего–то иного, мысль о чем внушается его посредством. Ибо кто из читавших или слышавших то, что написал апостол Павел, или то, что о нем написано, не представляет себе внешность самого апостола и всего того, о чем в Писании упоминается? Но поскольку в этом множестве людей, которые знакомы с этими писаниями, всякий мыслит по–разному очертания и образы этих тел, постольку, конечно же, остается неопределенным то, кто [из них] мыслит более сходным и подобающим образом. Поэтому и наша вера не озадачивает себя тем, какова была телесная внешность тех людей. Ее интересует только то, каким образом по милости Божией они жили и действовали, о чем свидетельствует Писание. В это полезно верить, к этому надо стремиться и по поводу этого не следует отчаиваться. Ведь даже внешность Самого Господа во плоти в бесчисленных представлениях воображается различным образом, и все же она одна, каковой бы она ни была. Также и в том, что мы имеем в вере нашей относительно Господа нашего Иисуса Христа, здравым является не то, что воображает себе сознание (animus), и что, возможно, далеко от истины, но то, что мы мыслим о человеке в сообразно его виду; ибо в нас внедрено как бы обязательное знание о человеческой природе, в соответствии с которым мы воспринимаем все, относящееся к этому виду, и сразу же распознаем его как человека или как человеческий образ.