|
В ходе связанных с этим религиозных споров родилось новое течение — монофизитство. Монофизиты — «одноприродники» — также не признавали ортодоксального учения о «богочеловечестве» Христа. Они находили в нем одну лишь природу — божескую, воплотившуюся в человеческом образе Иисуса. Все эти споры не были чисто схоластическими. За ними стояло многое. В Византии еще жили античные традиции, остатки веры в знание. Византийские богословы не считали знание препятствием вере. Для человека того времени за спорами о сущности, природе Христа стояли различия в понимании отношений и связей человека с миром, общества с богом, роли Христа как посредника и спасителя. Противники монофизитов не случайно упрекали их в том, что данное учение разрушало связь между Христом и человечеством. Монофизитство, более опиравшееся на восточные традиции, действительно отражало элементы оппозиционных Константинополю и господствующему ортодоксальному христианству настроений. Идея столь резкого противопоставления божеского человеческому таила в себе угрозу возможности более резкого противопоставления церкви и государства, к чему в конечном счете и пришли монофизиты. В то же время официальное ортодоксальное учение, «двуприродничество», признанием «богочеловечества» Христа снимало известный дуализм, противопоставление обоих начал, соединяло и примиряло земное и небесное, санкционируя последним существующие земные порядки, государственность. Поэтому оно и стало основной, официально поддерживаемой доктриной и наиболее соответствующей греко-римским общественно-политическим традициям формой христианства. На IV Вселенском (Халкидонском) соборе 451 года монофизитство было осуждено. Победили консолидационно-византийские тенденции, Константинополь как религиозный центр империи. Собор закрепил главенствующее положение в византийской церкви константинопольского иерарха. Был создан Константинопольский патриархат, включивший в себя епархии Малой Азии и восточной части Балкан. Собор признал не только первенствующее положение его главы в восточной церкви, но и определенное главенство по отношению к другим церквам. Знаменитый 28-й канон собора хотя и признавал константинопольского патриарха вторым после папы римского, но объявил его равным папе по достоинству. Считаясь с традиционной мощью восточных патриархатов, собор подтвердил принцип пентархии — руководства христианской церковью пятью патриархами (римским, константинопольским, александрийским, антиохийским и иерусалимским — в Палестине, где проповедовал сам Христос, находились «святые места» христианства)[39]. Каждый из патриархов избирался своей церковью, самостоятельно руководил ее делами. Они признавались равными в правах в отношении своих диоцезов, но были связаны определенным порядком старшинства. — 94 —
|