|
Что стояло за явным нежеланием углубляться в ваххабитскую тему? Действительно ли генерал не придавал значения развитию ваххабизма в республике или боялся признаться, что администрация Акаева не знает, как решать проблему. Скорее, второе, если учесть, что в первый же час пребывания в Бишкеке меня арестовали на улице, подвергли тщательному обыску и допытывались, нет ли у меня «запрещённой литературы». Виной всему оказалась моя борода. Мы вас за чеченца приняли, признался капитан угрозыска, возвращая документы и принося извинения.
Про этот инцидент я генералу рассказывать не стал, а спросил на всякий случай, есть ли среди пленных ваххабиты. — Есть один, кстати, ваш, россиянин, башкир по национальности. Взяли его в бою, с оружием в руках. — Можно с ним побеседовать? — Отчего нет, идите, беседуйте.
Так я познакомился с Русланом Абдуллиным, 1980 года рождения, башкиром и первым ваххабитом, которого я видел в своей жизни. Руслан жил в небольшой башкирской деревне в Курганской области, затем приехал в Таджикистан, где в 40 км от Душанбе проходил обучение на какой-то базе. Во время нашего разговора он находился под следствием. Встреча проходила в комнате для свиданий, в присутствии сотрудников Службы национальной безопасности.
Если с генералом Болотом Джапузаковым мы говорили о политике, то с подследственным Русланом Абдуллиным – о Боге.
- Руслан, ты в Бога веришь?
- Да.
- Ты согласен говорить со мной о Нём в присутствии охраны? Если нет, скажи, я уйду.
- Согласен.
- В какого Бога ты веришь?
- В Аллаха.
- Давно пришёл к вере?
- В девяносто девятом году принял ислам, до этого атеистом был.
- Тебе сколько лет?
- Двадцать. Когда арестовали, было девятнадцать.
- А родом ты откуда?
- Из России. Курганская область, Сафакулевский район, деревня Азналино.
- Почему ты принял ислам, что было толчком?
- С родителями ссорился, с матерью…
- Родители верующие?
- Нет.
- Так что же, ругался с матерью и от матери к Аллаху ушёл?
- Вообще всё плохо было. На работе постоянно пьянка…
- А где ты работал?
- В совхозе, трактористом. Денег не платили…
- Оттого, что на работе не платят, ислам не принимают, как мне кажется.
- Тяжело жить стало… пить начал.
- Мечеть была в деревне?
- Да, была.
- Кто конкретно тебя привёл к исламу? Имам, знакомый, брат? Мужчина, женщина?
- Знакомый. Мужчина. Ему было двадцать пять лет тогда. Он и призвал меня к исламу. Мы начали общаться в мечети. Он книги мне давал, и я заинтересовался.
- Последнее время ты жил в Таджикистане, затем какое-то время провел в горах на юге Киргизии. Чем здешний ислам отличается от того ислама, который исповедовали в твоей деревне?
- …
- Молчишь. Тебе трудно отвечать, но пойми, что и мне трудно задавать вопросы. Мы не в равных условиях. Я на свободе, а ты в камере. Но если ты хочешь, чтобы я понял, почему ты из своей деревни отправился в Таджикистан, ты должен мне это объяснить. Твои религиозные взгляды отличаются от того ислама, который исповедуют мусульмане в России?
- Да. Отличаются.
- Чем?
- В исламе есть разные течения. То, к которому я принадлежу, русские называют ваххабизмом. А там, у меня в деревне, все мусульмане - сунниты ханафитского толка, а я – ваххабит.
- Какой смысл ты вкладываешь в выражение «я – ваххабит»?
- Я живу по Корану. А тех, кто живёт по Корану, – называют ваххабитами. Но я ещё много не достиг…
- А другие мусульмане, они, по-твоему, живут не по Корану? Я чувствую в твоих словах пренебрежение к тем, кто иначе исповедует ислам. Я прав?
- Есть разные течения в исламе…
- Хорошо, скажи в таком случае, в чём преимущество ваххабизма, для тебя лично? В чём его притягательность?
- …
- Не знаешь. Или не можешь сейчас ответить? Тогда подойдём с другой стороны. В чём самая большая опасность для самого ваххабизма?
- Много в чём… в женщинах, например.
- Про женщин тебе любой мусульманин то же самое скажет. Или ты не хочешь думать, или не хочешь говорить. Если второе, то тогда так прямо и скажи, и я сниму вопрос. Что смертельно опасно для ваххабита?
- Жить… например… в немусульманской стране.
- То есть после освобождения из заключения ты не захочешь возвращаться в Россию?
- Нет.
- Тогда, где находится то место, где ты как последователь учения Мухаммеда ибн Аль-Ваххаба сможешь жить?
- Сейчас даже не знаю. Нет такого места на земле… может быть, в Афганистане… у талибов…
- Поверь - я могу оценить твою прямоту. Однако ты, как мне кажется, создаешь в собственном сознании тупиковую ситуацию. С одной стороны, ты стремишься жить в некоем виртуальном халифате…
- В каком халифате?
- Неважно, в некоем несуществующем халифате, которого реально нигде нет. Ты говоришь про талибов, но у талибов нет государства, нет нормальной жизни, есть одна сплошная нескончаемая война. Так что же, халифат сегодня — это жизнь в газавате?
- Вы не правильно понимаете халифат. Просто сейчас такое время. Вот захватят землю, и начнётся нормальная жизнь.
- Чью землю? Земля поделена.
- Я про талибов говорю… они на своей земле воюют…
- Сегодня - на своей, а завтра могут оказаться и на твоей… объявят Башкирию исламским анклавом, который необходимо присоединить к халифату…
- Не надо их присоединять.
- Значит — бросишь свой народ, а сам уйдешь в неведомый халифат?
- В исламе нет народов и наций. Есть две нации – верующие и неверующие.
- Красиво. А я, православный, с твоей точки зрения, к какой «нации» отношусь?
- Верующей.
- Это ты из вежливости говоришь, чтобы меня не обидеть.
- Нет, почему, я признаю христианство.
- А что делать с атеистами?
- Призывать к Аллаху.
- Убей неверного, говорит Коран…
- Я не читал такого…
- Прости. Скоро суд. Тебя взяли с оружием в руках, скорее всего, по киргизским законам ты получишь большой срок, но поскольку ты молод, то освободишься далеко не старым человеком. Куда пойдёшь, если не найдёшь халифата?
- Не знаю. Бог покажет.
- Где ты бывал, кроме родной деревни и Таджикистана?
- Нигде.
- В армии служил?
- Нет.
- Адвокат есть у тебя?
- Есть.
- А ты молишься в камере?
- Да, совершаю намаз.
- А как в камере к этому относятся? Там есть верующие?
- Трое нас в камере. Негр есть, и христианин один есть. И я.
- Христианин тебя не агитирует веру менять?
- Агитирует. Он меня в христианство тянет, я его – в ислам… так и спорим с ним.
- Он православный, баптист?
- Ну, как сказать, он сам ещё только начинающий, да и русский плохо знает.
- Библию даёт читать тебе?
- У него по-английски Библия, мне непонятно.
- По-английски?! Так кто же он?
- Я его не спрашиваю.
- Ты знаешь, Руслан, у нас, христиан, «толков» ещё больше, чем у вас, мусульман. Ты, наверное, слышал, что есть православные, а есть католики… ты всех христиан принимаешь?
- Я принимаю ту Библию, которая была написана на древнем еврейском языке. А сейчас много нового у христиан, лишнего… обрядов много лишних. Мне те ближе, которые только на Библию опираются, они мне братья.
- Братья говоришь? Любопытно. Ты слово «фундаменталист» знаешь?
- Нет. От вас первый раз слышу.
— 84 —
|