|
1997, июнь. Публикуется впервые.[27] Случилось мне недавно побывать в городе Омске, что стоит на слиянии двух рек — Оми и Иртыша. Омск — город в России не из последних. И славен он не только памятью адмирала Колчака, но и именами известных российских политиков. Из Омска, например, Сергей Бабурин. Да что Бабурин... Из Омска — сам Казанник. Алексей Иванович. Помните юриста Казанника, который некогда благородно уступил место проходящему мимо Борису Николаевичу? Не помните? Он еще потом был назначен на пост генерального прокурора, но что-то там не заладилось, испортилось, и подал Алексей Иванович Казанник в отставку, и вернулся обратно в Омск, и стал работать у местного губернатора заместителем по национальным и религиозным вопросам. Вот ведь удивительно как судьбы складываются: сегодня ты генеральный прокурор, так сказать, меч правосудия, а завтра — начальник над верой всех омичей — жителей города Омска. А народу в Омске живет всякого — видимо-невидимо. И русские, и немцы, и финны, и поляки, и казахи, и татары, и украинцы. И вы не поверите — все эти люди верят в Бога. Только по-разному верят. Одни в Христа, другие в Аллаха. Третьи — в космический разум. Алексей Иванович тоже верит. Он — православный. Своим характерным говорком он объяснял моему диктофону: «Я воспитывался в исключительно религиозной семье, никогда не скрывал, что я верующий, верующий православный, крещеный...» В Омске все знают, что Алексей Иванович — православный и что он дружит с омским митрополитом Феодосием. И омичи гордятся, что именно Алексей Иванович Казанник, именно заместитель губернатора по религиозным вопросам основал несколько лет назад партию, которой дал нестандартное имя — Партия народной совести. Считается, что верующие люди — самые-самые совестливые, самые-самые добрые и самые-самые справедливые. Считается, что они любят своих врагов, что они готовы отдать ближнему последнюю рубашку, подставить левую щеку и дать просящему. Конечно, если ты чиновник, то давать просящим не всегда с руки. Да иного просящего и любить-то не за что. Может быть, он, скажем, еретик какой-нибудь. Харизмат, там, или суффи. Без рубашки тоже чиновнику находиться в присутственном месте неприлично, да и щеки подставлять как-то неловко. Представьте себе: узнают враги (а врагов вокруг — число несметное), что чиновник — православный, и будут его по щекам хлестать и в коридоре, и в буфете, и в ... в общем, везде хлестать будут. Получится, как сегодня выражаются интеллигентные юристы, «полный в натуре чисто конкретно беспредел». Так что православному чиновнику во сто крат сложнее установить с населением контакт. Впрочем, о контактах и контактерах следует поговорить подробнее. — 132 —
|