|
У православных якутских культивизаторов отчетливо прослеживается общецивилизационная ориентация, присущая обычно в меньшей степени и другим национальным меньшинствам в Русской православной церкви: у них (естественно, при сохранении национального самосознания) проявляется тенденция видеть себя составной частью христианского мира. Изоляционистские идеи особого пути России, противопоставление Западу некоей отдельной Русской православной цивилизации Востока им становятся чуждыми. Это отличие православных нерусских народов весьма жестко проявило себя в 1995-1997 гг. в Эстонии, когда православные эстонцы вышли из состава Московской патриархии. Культурные и политические идеологемы, связанные с чаяниями особой православной цивилизации, воспринимаются ими не более как дремучий русский национализм. Для православного эстонца, якута или татарина Восток — это не православный мир, а Азия, исламские страны или Китай (эстонец, впрочем, как бы это ни было несправедливо, Россию и христианской страной не считает). Ни в одной другой многонациональной епархии, кроме якутской, РПЦ не проявляет такой открытости к нерусским народам и понимания их проблем. Герман официально декларирует отказ от попыток русификации православных якутов и приверженность идее сохранения языка и культуры коренных народов республики. Он ставит в качестве одной из приоритетных целей введение богослужения на якутском языке и сделал первые шаги в этом направлении, переиздав на якутском Священное Писание, молитвослов и катехизис. В 1997 г. готовится издание епархиальной газеты на якутском языке. Однако до сих пор национальные кадры якутского духовенства так и не возникли. Большинство священников не знает якутского языка. Якуты тысячами крестятся, но в клирики не идут и постоянными прихожанами становятся редко. Открытая и терпимая позиция епархии по отношению к якутским национальным интересам не смогла предотвратить возникновения неоязыческого движения. «Культивизаторы», опирающиеся на значительную, но не преобладающую часть ориентированного на европейские ценности якутского народа, столкнулись как с глухим сопротивлением патриархального сельского населения, так и с открытым вызовом более радикально настроенных гуманитарных интеллигентов — идеологов неоязычества. Быстрая модернизация и урбанизация якутского общества, начавшийся распад социальных связей и традиционной морали в любом случае должны были породить почвенническую реакцию. Но эта реакция значительно усиливается нынешним всероссийским социально-политическим и экономическим кризисом, отчуждением народа от институтов власти и господствующей идеологии. — 121 —
|