|
Священники подступили к Пилату и, учтиво кланяясь, заявили: "Он возмущает народ своими проповедями по всей иудейской земле. Он начал в Галилее и закончил здесь". Слушавший все это с чувством досады прокуратор вдруг крепко сжал подлокотники и выпрямился. Галилея? Он позабыл, что пленник был выходцем из глуши. Понтий Пилат не мог скрыть удовлетворения. "Разве он галилеянин?" - удивленно спросил Пилат, на что священники утвердительно закивали головами. Каждому было известно, что этот богохульник происходил из маленького города Назарета. И даже имя Его было Иисус Назорей, сын плотника Иосифа. "Ну тогда, - сказал прокуратор, - это дело совсем не относится ко мне. Оно должно быть под юрисдикцией Ирода, тетрарха Галилеи. Отведите его к Ироду". 9 часов Священники не поверили своим ушам. Пилату было известно об этом смутьяне и Его происхождении, и если все упиралось в юрисдикцию, он мог сказать Каиафе еще вчера, что подсудимым должен заниматься Ирод, прибывший в Иерусалим на Пасху. Вмешательство Ирода во внутренние дела Палестины было уже опасным. Лжемессия был евреем и обвинялся в религиозных преступлениях в Иерусалиме, и к этому прибавилось Его преступление против империи. Как можно было передать это дело Ироду, чья юрисдикция распространялась лишь на Галилею? Кроме того, и это беспокоило Каиафу больше всего, неумолимо надвигалась суббота, а Пилат знал, что фактор времени сейчас - важнее всего. Если Иисуса не предать смерти в ближайшие часы, наступит суббота, которую нельзя осквернить смертью. Пилат оттягивал время. Он делал это умышленно, чтобы в этот день ничего не случилось. Если казнь не состоится в субботу, ее придется перенести затем еще на восемь дней до окончания пасхального праздника, а за это время сторонники Иисуса тысячами выступят против властей храма, что приведет к кровопролитию и расколу в стране. Пилат встал. Он даже не позволит обсуждать этот вопрос. Сначала он снял обвинение с Иисуса, затем изменил свое решение и приказал отправить Его к Ироду. Прокуратор кивнул солдатам, чтобы те немедленно препроводили Иисуса к царю Ироду. Сладостное чувство удовольствия растянуло губы Пилата в улыбку, когда он шествовал через двор к своим покоям. Он думал, что совершил блестящий трюк. Между ним и Иродом не было никаких контактов с тех пор, как легионеры Пилата по ошибке убили подданных Ирода на территории храма. Сейчас римлянин прибег к жесту дружбы и уважения. Ирод не может расценить это иначе. Пилат с почтением отнесся к иудейскому тетрарху, и Ироду придется по обычаю ответить взаимностью. Итак, согласие между ними будет восстановлено благодаря никчемному делу Галилеянина. Более того, этот жест вынудит Ирода принять участие в суде над Иисусом. И что бы ни случилось, царь вряд ли станет писать Тиберию лживое, язвительное письмо о Пилате, когда так легко можно будет доказать, что дело было передано в полное распоряжение Ироду. — 156 —
|