Учение древней Церкви о собственности и милостыне

Блаженный Иероним в своих воззрениях на богатство и бедность, рав­но как и в самом выражении этих воззрений, близко примыкает к св. Иоан­ну Златоусту. Так же, как и последний, блаженный Иероним рассматривает богатство в качестве результата той или иной неправды, обиды ближнего. «Всякое богатство, по мысли блаженного, исходит от неправды, и если один не потеряет, другой не может приобрести. Отсюда и известное на­родное мнение кажется мне справедливым: богатый или сам неправеден, или — наследник неправедного»[604]; и всякое вообще «богатство собирается неправдой»[605]. Какое же должное отношение христианина к богатству? Пре­жде всего, христианин должен помнить, что всякое богатство, все «груды золота и серебра для нас — чужие»[606] и в то же время составляют препят­ствие на пути к нашему спасению; и «христианину невозможно соеди­нить служение Богу и маммоне, то есть богатству, — поясняет блаженный Иероним, — ибо на своем родном, сирском, языке «маммона» означает «богатство». Заботы о пропитании суть препятствия для веры»[607]. Блажен­ный, подобно св. Иоанну, очень подчеркивает трудность для богатого войти в Царство Небесное. «Господь сказал, — говорит блаженный отец, — что неудобь имущии богатство в Царствие Божие внидут. Не сказал: «невоз­можно», но — «трудно», хотя употребил сравнение невозможности: удобее есть велбуду сквозе иглины уши проити, нежели богату в Царствие Божие внити. Это не столько трудно, сколько невозможно, потому что никогда не может быть, чтобы верблюд прошел сквозь игольные уши. Итак, богатый никогда не может войти в Царствие Божие. Верблюд горбат, тяжел и обре­менен ношей; и мы, когда... обременяемся богатством мира или тяжестью грехов, не можем войти в Царствие Божие»[608]. Если за Господом пошли и богатые люди, каковы Матфей и Закхей, то «здесь нужно обратить вни­мание на то, что, когда они вошли, то уже перестали быть богатыми. Таким образом, они до тех пор не входили, пока были богатыми»[609].

Ясно само по себе, что при таких взглядах на отношение богатства к делу нашего спасения блаженный Иероним не мог указать иного идеала с хри­стианской точки зрения в отношении к богатству, как путь совершенного отречения от него. Только при таком отречении христианин свободно мо­жет следовать за Господом. «С трудом, — говорит блаженный Иероним, — богатые входят в Царство Небесное, которое требует обитателей свободных, на легких крыльях воспаряющих к небу. «Иди, — говорит (Христос), — и продаждь не часть имения, а все, чем владеешь, и даждь нищим... ничего не оставляя для себя из-за опасения собственной бедности... Все дай ни­щим и сотвори себе друзей от маммоны неправды, чтобы они приняли тебя в вечные кровы, чтобы следовать за Мной и стяжанием своим иметь Господа мира...». И еще присовокупляю: продай и отдай имение, если хочешь быть совершенным, если желаешь достигнуть вершины апостольской славы, если хочешь, подняв крест, следовать Христу, взявшись за рало, не оглядываться назад»[610]. Такой совет давал блаженный отец Юлиану, и не раз он высказы­вает подобный взгляд на отношение к богатству. Так, он хвалит Павлина за то, что тот буквально исполнил совет Господа богатому юноше, раздав все свое имение и «за обнаженным крестом следуя обнаженным»[611]. Хвалит также блаженный и Павлу, которая не только не оставила дочери никакого имущества, но еще и долги, несмотря на то, что могла постоянно из своего состояния творить милостыню[612]. И не раз блаженный Иероним увещевает идти за неимущим Христом, свергши бремя богатства[613]. Блаженный опре­деленно указывает, что такое совершенное отречение не есть приказание, но, как и все великое, предоставляется свободному избранию христиани­на, ищущему совершенства[614]. Однако вообще для христианина не должно существовать заботы о завтрашнем дне и нужно довольствоваться малым, имея одеяние и пищу. «Будем жить, — советует блаженный, — как ничего не имеющие и всем обладающие. Одежда и пища — вот богатства христи­анские! Если ты имеешь в своих руках какую-либо вещь — продай; если не имеешь — не заботься о приобретении. Отнимающему ризу нужно отдать и срачицу. Если ты, откладывая постоянно до завтра, волоча день за день, будешь осторожно и помалу продавать твои владеньица, то Христу не будет чем питать бедных Своих»[615]. Блаженный Иероним поясняет не раз, насколь­ко не соответствует христианскому настроению беречь свое имущество[616], и особенно горячо осуждает роскошь в христианской жизни, приближаясь по суровости обличения в этом случае к св. Иоанну Златоусту. «Ныне уви­дишь очень многих, — говорит блаженный Иероним, — набивающих шкафы платьями, каждый день меняющих туники... Окрашен в пурпур пергамент, блестит в буквах золото, переплет обделан драгоценными каменьями, а за дверьми умирает обнаженный Христос»[617]. «О, позор! — говорит блажен­ный в другом своем письме. — Живем так, как будто собираемся на другой день умереть, а строим, как будто вечно будем жить в этом мире. Золотом блещут стены, золотом потолки, золотом капители колонн, а нагой и алчу­щий Христос в образе нищего умирает перед нашими дверьми»[618]. И в своем обличении роскоши блаженный Иероним не делал исключения даже для украшения храмов, поставляя на первом месте долг помогать нуждающим­ся. «Пусть другие, — пишет блаженный отец в одном письме, — строят храмы, украшают стены мрамором, подвозят глыбы для колонн, золотят их капители, не чувствующие драгоценного украшения, пусть разукрашивают двери слоновой костью и серебром и раззолоченные алтари — драгоцен­ными камнями. Не упрекаю, не запрещаю... Лучше делать это, чем лежать на сложенных сокровищах. Но тебе предназначено другое: одевать Христа в лице бедных, посещать — в больных, питать — в алчущих»[619]. «Многие, — более резко говорит блаженный Иероним в другом письме, — строят стены и ставят колонны церковные; белеет мрамор, потолки блестят золотом, алтарь украшен дорогими камнями... Не возражайте мне, что в Иудее был богатый храм... Все это имело прообразовательное значение... А ныне, ког­да обнищавший нас ради Господь освятил нищету дома Своего, будем по­мышлять о кресте Его и считать богатство грязью. Зачем дивиться тому, что Христос называет маммоной неправедной? Зачем принимать и любить то, в неимении чего открыто признается апостол Петр?... Или отвергнем золото вместе с прочими иудейскими предрассудками, или, если нравится золото, то пусть нравятся и иудеи, которых вместе с золотом мы необходимо должны или одобрить, или осудить»[620]. «Храм Христа есть душа верующего; ее украшай, ее одевай, ей приноси дары, в ней воспринимай Христа. Какая польза, если стены наши блестят драгоценными камнями, а Христос терпит крайнюю нужду?»[621].