Учение древней Церкви о собственности и милостыне

И если так, если богатство в отношении к ближним всегда соединяется с неправдой, а в отношении Царства Божия есть бремя, затрудняющее ше­ствование в это Царство путем узким, то нам понятно это отрицательное отношение новозаветного Откровения к богатству, и понятно также то, что единственный путь сделать богатство свободным от этого осудитель­ного приговора есть путь раздачи его нуждающимся. В таком только от­ношении к богатству найдет удовлетворение и правда Божия, требующая «верности» в «управителе» при распределении благ мира; и чувство любви к ближним, не позволяющее «утешаться» богатством, когда брат страдает от нищеты; и, наконец, будет снято тяжкое бремя с плеч «странника» на пути его к истинному отечеству.

И, действительно, в Евангелии мы находим прямые советы раздавать свои имения. Богатому юноше Христос Спаситель определенно указал, что для достижения нравственного совершенства необходимо продать все, что юноша имел, и отдать нищим[289]. И общая заповедь Христа Спа­сителя говорит: «продавайте имения ваши и давайте милостыню»[290]; «при­обретайте друзей богатством неправедным»[291]. И мы уже видели, что на заре христианства так именно верующие и поступали[292].

Являлось ли это требование раздавать свое богатство «евангельским советом», обязательным лишь для «совершенных», или же такое отноше­ние к богатству есть норма общехристианской жизни? Мы ставим вопрос так, как он обычно ставится в наших богословских системах. Ответ по­следних, в общем, известен: это совет для «совершенных» или же вообще для отдельных лиц, стремящихся к совершенству, но отказ от богатства ни в коем случае не может быть рассматриваем в качестве общехристи­анского долга. Но мы думаем, что сама постановка вопроса в корне непра­вильна. Все евангельское нравоучение предлагает ряд норм идеальных, то есть таких, следование которым ведет человека к нравственному совер­шенству. Дело нашей свободы — принять христианское учение или от­вергнуть; дело нашей совести — исполнять евангельские заповеди или же нарушать их. Одного только права мы не имеем: называясь христианами, изменять учение Того, Кого зовем своим Учителем. Верно, что заповедь раздавать имения свои обращена Господом к желающим совершенства; но ведь христианин и обязан его желать [293]. И разве заповеди о полной негневливости[294], чистоте помыслов[295], совершенной кротости[296], любви к врагам[297] и другие — разве эти заповеди не имеют в виду совершенства христианской жизни? Все христианское учение проповедует идеал высо­чайший, святой, совершенный. И если заповедь раздавать богатство свое имеет в виду лишь совершенных или вообще не всех, то как же все могут исполнять безусловно уже общую заповедь: всякому просящему у тебя да­вай[298]? Исполняйте эту только заповедь, имеющую значение элементарно­го выражения братской любви, исполняйте ее, не думая о совершенстве, и неминуемо произойдет то, что требуется будто бы только от совершен­ных: имение будет роздано. «Если брат или сестра наги, — учит святой апостол Иаков, — и не имеют дневного пропитания, а кто-нибудь из вас скажет им: идите с миром, грейтесь и питайтесь, но не даст им потребного для тела, что пользы?»[299]. Едва ли кто-нибудь искренне станет отрицать, что единственный способ сохранить богатство, это именно говорить ближ­ним то, что предвидел св. Иаков, или же и вовсе «замыкать сердце свое от вопля бедных».