|
Если в ауре человека очень много желто‑зеленой мути, или бывает, что он вообще, практически полностью погружен в такой цвет, это говорит о том, что приближается его последняя фаза развития на Земле, т.е. смерть. Будьте особенно осторожны с такими пациентами, так как в них уже включена программа на саморазрушение. Это уже отдельный разговор, почему именно данная программа активизировалась. Очень часто человек сам включает ее, концентрируя свое внимание на нежелании жить. Даже самая, на первый взгляд безобидная фраза – «…убей меня – не могу вспомнить, куда я дел…» может стать катализатором процесса под названием умирание. … Дорога, сколько уже было сказано о ней, сколько проклятий было послано в ее адрес, сколько людей она поглотила, сколько спасла – не счесть. Дорога бывает разной, я не говорю про ту дорогу, по которой идут, едут, бегут. Нет, я говорю про дорогу жизненного пути, дорогу, единственную для каждого. Для каждого она своя, неповторимая и разнообразная. Каждый идет по этой дороге своим путем, только так, как он считает нужным. Сейчас я пошел против всех своей дорогой, как я думал – своей. Дорога никогда не идет прямо, прямых дорог вообще не бывает; даже, если, кажется, будто она идет ровно, дорога все равно изменяет свое положение не горизонтально, так вертикально. Всю жизнь я шел, по крайней мере, пытался идти своей дорогой. И куда я пришел? Дорога завела меня на заброшенную стройку, где я стою на сбитой из досок скамье, на моей шее петля из машинного троса, конец троса привязан к ржавому крюку на потолке. Спиной ко мне стоят двое мужчин, которые спокойно курят дорогие сигареты и изредка оборачиваются в мою сторону. Мужчины смотрят в окно и тихо перешептываются. Скамейка подо мной очень хлипкая, она качается из стороны в сторону – это не добавляет мне уверенности в себе. Мне страшно. Пот со лба заливает мне глаза, от этого окружающий мир становится расплывчатым и мутным. У меня сломано ребро, возможно, было сотрясение мозга, выбит зуб, ушибы, синяки и кровоподтеки облепили меня с ног до головы, но это все не в счет. Хуже всего было то, что я еле стоял на ногах, у меня кружилась голова, меня тошнило до рвоты. Стоять на шатающейся скамейке становилось все сложнее. Меня затащили сюда за долги. Мне не стоило брать деньги у бандитов, но я взял. Казалось, что дело стоило риска, я обманулся, так казалось только на первый взгляд. Дело, в которое меня втянули, было совершенно не тем, о чем я думал. Это оказалась подстава чистой воды. Меня кинули, как маленького мальчика. Все деньги были потеряны, так как я вложился еще и всеми своими сбережениями. Мне не на что было выплатить даже проценты, я уж молчу о долге целиком. Такие дела долго в тайне не удержишь, скоро мне намекнули, что хотели бы видеть первые проценты. Намекали неделю. Потом еще неделю били часто и больно. Сегодня днем меня схватили на улице и закинули в багажнике автомобиля. Целых пятнадцать минут я пытаюсь держать равновесие на этой чертовой скамейке. Бандиты ничего не делают, даже ни разу не ударили. Они все курят и что‑то шепчут, что я не слышу. Я вообще плохо слышу – мешает звон в ушах. — 172 —
|