|
Зелёный сосуд, который своим цветом связан с функцией ощущения,[69] указывает, что для сновидицы было необходимо интегрировать наступающий поток бессознательного материала при помощи практических, реальных мер — чего-то, что шло вразрез с её характером, так как она предпочла бы злоупотреблять этим потоком, получая благодаря нему восторженное, интуитивное состояние ума. У неё было ярко выраженное презрение ко всем скромным, простым жизненным проблемам, и она всегда хотела вести себя как ёжик из известной северо-германской сказки, который бежал наперегонки с зайцем. Ёжик помещал свою жену на финише, и когда заяц без сил добегал туда, она насмешливо кричала «Я уже тут!». Это способ, которым любят себя вести интуитивные типы: он разделяет себя на две части, и одной частью себя, своей интуицией, он уже на финише, забывая, что другой своей половиной он всё ещё сидит на корточках в пыли на старте или находится всего в нескольких ярдах по ходу! Эта проблема была проиллюстрирована последующим сном, который из-за своей сложности и длины я сокращу в частях 1 и 3. 1. Сначала сновидица видит много животных, подвергающихся пыткам, будучи привязанными к тяжёлой военной машине и вынужденными тащить её. Затем она пытается вместе с одной из своих сестёр, которая представляет её реалистичную тень, спасти бутерброд с ветчиной от кошки. Она берёт и бутерброд, и кошку на кухню, где неизвестная женщина, её сестра, она сама и кошка занимают места за столом. Позднее она интересуется, возможно ли, что её сон не следует публиковать. Эта часть сна сначала показывает, насколько сновидица подавляет свои природные инстинкты, а затем даёт решение проблемы: формирование группы из четырёх как символ целостности её личности. Три дальнейшие части сна последовали в ту же ночь. 1. Я на корабле, где очень дружелюбный экипаж. Мы описываем кривую вокруг скалы. Люди, которые пришли слишком поздно, следуют за нами на плоту. Мы останавливаемся у берега, чтобы взять их на борт. Нам нужно подождать немного, чтобы сделать это. Затем мы продолжаем плавание по суше абсолютно нормальным образом — корабль был оборудован для этого. <…> Затем мы снова возвращаемся обратно, в воду. Мы скользим по воде. Ночь. Затем мы видим на скале справа от нас что - то странное и таинственное: у скальной стены есть уступ примерно на середине высоты. На нём стоят птицы, разделённые на 2 группы по 3 или 4 каждая. Они размером с человека, стоят прямо подобно людям и носят человеческие маски и парики. Белые парики и белые лица в одной группе, чёрные на другой стороне. На их телах можно увидеть очертания птиц: крылья и т.д. На одной стороне у них также есть белое на крыльях, на другой они чёрные. <…> Мы смотрим на них в изумлении. Настроение таинственности пронизывает сцену. Птицы гримасничают, болтают и поют друг другу как будто человеческими голосами и с соответствующими энергичными жестами и мимикой. Это выглядит неземным, подобно мистерии. Я говорю моей соседке: «Теперь меня более не удивляет, что люди изобрели театр; они узнали его от животных (от природы)!» — 45 —
|